– Майор Усов, – коротко представился пожилой и, внимательно взглянув на Дашу, покачал головой. – Да вы совсем окоченели. Губанов! – обратился он к одному из пэпээсов.

– Я, товарищ майор! – отозвался тот.

– Тащи свою флягу заветную. Надо девчонку в чувство привести.

– Есть.

Чернобровый красавец Губанов полез в машину и вынул откуда-то маленькую медную фляжку в кожаном футляре.

– Нате, глотните. – Он отвинтил крышечку и поднес флягу к Дашиным губам. В лицо ударил резкий и едкий запах.

– Что это?

– Спирт. Не бойтесь, глотните. Сразу полегчает.

Даша зажмурилась и сделала глоток. Горло обожгло, на глазах выступили слезы.

– Ничего, ничего, – ободрил ее Усов. – Зато согреетесь. Идти можете?

Даша кивнула:

– Могу.

Она заковыляла вслед за оперативниками. Они дошли до забора.

– Мать честная, – Губанов присвистнул. – Темно, как у негра в заднице. По мне, тут одни бомжи могут ошиваться.

– Это по тебе, – хмуро проговорил Усов. – А у нас два трупа. Так что попрошу без разговорчиков.

Он решительно вошел в калитку. Парни проследовали за ним. Даша шла последней. У нее пересохло во рту, но ноги и руки немного согрелись. Губанов включил огромный и мощный фонарь. Даша наконец увидела дом. Он был довольно большой и не такой уж старый. Только крыльцо подкачало.

– Заходим, – скомандовал Усов. – Кравченко, ты на входе дежуришь. Губанов, за мной.

Он достал пистолет. Даша поежилась и на всякий случай огляделась по сторонам, но вокруг были лишь сосны и голые деревья.

– Вы пока тут постойте, – приказал ей Усов. – Кравченко, проследи за ней.

– Есть проследить, – козырнул Кравченко.

Майор и Губанов скрылись за дверью.

– Если хотите, я вас отведу в машину, – предложил Даше Кравченко, совсем молодой паренек, белокурый и голубоглазый, с нежным, как у девушки, лицом. – А то вы и так намерзлись.

– Хочу.

Он вывел ее со двора и посадил в автомобиль.

– Вот, я вам печку включил. Сидите, грейтесь.

Даша откинулась на спинку и достала телефон. Глянула на время: половина второго ночи. Она набрала Соню. Та тут же схватила трубку.

– Ты где?? Что происходит?? Где мама? Катька сказала, она куда-то уехала? Я звоню тебе, ты трубку не берешь. А потом вдруг стала не доступна.

– В подвале сеть не ловит, – тихо произнесла Даша.

– В подвале? В каком подва… – Соня не договорила. Голос ее дрогнул. – Дашка, отвечай сейчас же – ты где?

– Я в Осташкове. Вернее, в поселке под ним. Соня, мама умерла.

Даша произнесла эту короткую фразу и сама удивилась, как спокойно и буднично звучит ее голос. Словно речь идет о чем-то привычном и банальном.

– Что?? Ты что несешь?? Как это умерла??

– Вот так. Ее убили. Она… она вся в крови в подвале. А рядом Альберт.

– Альберт? В подвале?? Он жив??

Сонин голос сорвался и охрип.

– Нет, он тоже мертв. Не знаю почему, но мертв. Не дышит.

– Господи… Не может быть… я… я попозже перезвоню…

Соня отключилась. Даша тупо смотрела в экран. Подумала немного и набрала Катю. У той было занято. «С Соней говорит», – поняла Даша.

Послышались шаги. Из калитки вышли Усов и оба парня.

– Поехали в отдел, – проговорил Усов, садясь на заднее сиденье.

Губанов уселся рядом с Дашей.

– А с мамой… что с мамой… как она там останется? – Даша беспомощно взглянула на майора.

Тот вздохнул и опустил глаза.

– Вашей маме, к сожалению, ничем помочь уже нельзя. Она умерла.

– Ее убили? – дрожащим голосом спросила Даша.

Усов покачал головой.

– Нет. Никто ее не убивал. Она… она сама.

– Ч-что с-сама? – Даша вжалась в спинку сиденья. В висках гулко стучало.

Усов нахмурился и покусал губу.

– Вскрыла себе вены. Смерть наступила примерно час назад. Ваша мать воспользовалась осколком зеркальца – специально разбила его. Мы нашли осколки на полу. Никаких следов насилия на теле нет, поэтому версия убийства отпадает. Хотя наши патологоанатомы еще проведут экспертизу. Там вот что – еще сумочка валялась, вся распотрошенная. Это не вы в ней рылись, часом?

– Я, – прошептала Даша, не в силах поверить в то, что сказал Усов.

Мама покончила с собой! Нет, это не укладывается в голове. Из-за чего? Неужели… неужели из-за того, что обнаружила Альберта мертвым?? Не захотела жить без него. А о детях своих и не подумала…

– Очень напрасно вы это сделали, – проговорил Усов, и Даша не сразу поняла, что он имеет в виду сумку. – Это улика. Вещдок. Вещдоки трогать категорически запрещается.

– Но это моя мама!! – Из глаз у Даши наконец хлынули слезы. Плечи ее затряслись. – Как так могло случиться?? Почему она это сделала?

– Точно сказать пока не могу, – уже мягче проговорил Усов. – Сейчас сюда прибудет экспертная группа. Будем разбираться. Вы сказали по телефону, что мать срочно приехала сюда из Москвы, чтобы встретиться с местной шпаной. Так?

– Да, так, – пробормотала Даша сквозь слезы.

– Мы их допросим. Они нам все расскажут. Вы успокойтесь. По возможности, конечно… Вам надо отдохнуть. У нас в отделе есть психолог.

Даша кивнула, продолжая всхлипывать.

– А Альберт? Что с ним? Он почему умер?

– Он просто замерз. В помещении минусовая температура. Он давно умер. Тело на морозе медленно разлагается. Но запах уже есть. Вы разве не почувствовали?

– Нет.

– Кто-то затащил его в подвал и приковал цепью. Так и оставили умирать. Жестокие подонки. Если это наши, закроем по полной, – резко произнес Усов.

Автомобиль двигался по темным заснеженным улицам. Наконец он въехал на освещенную площадь и остановился у мрачного двухэтажного здания.

– Прибыли, – сказал Усов.

Дашу привели в большой кабинет на втором этаже, накапали ей валерьянки, налили горячего чая, дали шоколадку. Пришла пожилая женщина в круглых очках, похожая на сову. Она села рядом с Дашей и принялась что-то вполголоса говорить ей, близко склонившись к ее лицу. Даша не могла понять ни единого слова. Все вокруг слилось в один монотонный гул, реальность будто перестала существовать. Только в мозгу мерно и четко стучало, как молотком: «Мамы больше нет. Нет и не будет. Она бросила ее. Их всех бросила ради Альберта. Ушла с ним. Как теперь с этим жить?..»

– Ну как вы?