Квартал оружейников находился на другом конце города. Идти пришлось долго. Извилистые улицы сменялись просторными площадями, в опушке из пышногривых сосен. Иногда из глубин Аграда выплывали навстречу величественные храмы, с крышами, туманными от высоты. Ветер приносил тысячи разных запахов. Пару раз пахнуло чем-то диковинным – ядреным, пряным, чужим…

Над улицей, на которой находилось несколько оружейных мастерских, были перекинуты красные и синие ленты . Из окон высокого расписного терема лились звонкие песни и раздавались веселые крики. Здесь что-то праздновали.

Вита и Ган прошли мимо, направившись к двери под мощной кованой вывеской, на которой был изображен сжимающий в лапах копье дракон. «Господин Гюнтер – оружейных дел мастер» – значилось под ним.

– Зайдем? – предложила Вита. – Я видела такое клеймо на мече Безногого Хрима, – добавила она, многозначительно указав на дракона.

– Давай, – согласился Ган.

В лавке стоял запах кожи, масла и металла. Из длинного прохода, ведущего вглубь помещения, приходили волны жара – должно быть где-то поблизости была кузница.

– Добрый день, – поздоровался с посетителями коренастый мужчина, похожий на гнома с длинной седой бородой.

На нем был бурый кожаный фартук и кожаные же штаны. От одежды шел восхитительный оружейный запах. Вита даже прищурилась от удовольствия. Когда-то давно, еще когда ездили в Аград с дедом, она заходила в подобные лавки. В одной из них, на детский вопрос: «Чем так вкусно пахнет?» получила ответ продавца: «Свежевыкованным добрым мечом, девочка»…

– Чем могу помочь благородным господам?

Ого! Вот это обращение. Вита даже приосанилась от гордости. Потом поняла, что «благородной» ее назвали из-за Гана… Еще бы! У него и одежда дорогая и вид холеный, а она… так, за компанию. Приди одна – никто бы ее, в поношенной одеже не по размеру, за благородную бы не посчитал.

Стало обидно.

Мелькнула предательская мысль сейчас же, после оружейной лавки, пойти и купить себе что-то красивое из одежды, но Вита себя одернула. Вот еще! Тратить время на тряпки! Ей удобно в том, что есть, а на мнение окружающих – плевать.

– Мне нужен меч, – ответил продавцу Ган.

– Понятно, – «гном» пригласил посетителей к стойке с оружием, – вот смотрите, выбирайте.

Сам тактично отошел в сторону, ничего не навязывая и позволяя покупателям спокойно посовещаться между собой.

– Вот этот бери, – Вита указала на двуручник с фальшгардой, такой же, с каким вышел на нее на пароме человек Оржана Баэза. – Мощный клинок. Под большую силу рассчитан, но в хороших руках будет, как смерть… В самый раз для оборотня.

– Согласен. – Ган поднял клинок и взвесил в руках. Приятно лежит. Удобно. – А ты умеешь обращаться с таким?

– В руках не держала, но знаю, как против такого в бою стоять. И дед про них часто говорил.

– Расскажешь, что говорил?

– Конечно. У этого меча хитрых приемов много, но большую часть их я знаю. Дед научил, чтобы упреждать…

Ган бросил на Виту быстрый взгляд, а в глубине души ощутил благодарность. Она ведь без утайки все рассказывает. Про меч, которого сама в бою боится… И ведь сама же его Гану в руки вложила. Что же выходит? Больше не считает она его врагом?

– Ну что, берешь этот? – Вита оторвала его от раздумий.

– Да, – кивнул Ган.

За окном раздался шум. Крики и песни, что звучали из большого терема, перенеслись на улицу.

– Что там? – поинтересовалась Вита у продавца.

– Свадьба дочери главы нашей гильдии. Она замуж за сына градоначальника выходит. Большой праздник сегодня будет, – радостно ответил «гном».

Вита не разделила его радости, буркнув:

– И везет нам на эти свадьбы…

Как в воду глядела.

Стоило им с Ганом выйти из лавки, пестрая толпа подхватила их и понесла, словно разбившая плотину река. Сопротивляться было бесполезно. Пришлось «течь» со всеми до большой площади, на которой ломились столы, и музыка гремела, оглушая. Жених и невеста уже восседали на импровизированном троне из бревен. Перед ними давали представление уличные артисты в пестрых одеждах всех оттенков радуги.

Сперва Вита и Ган хотели уйти, но потом как-то втянулись в общее веселье… Песни. Пляски. Угощения. Веселье через край! И вино… Вита пригубила и развеселилась. Ган тоже позволил себе… А потом – куда спешить тем, в чьих жизнях обычно не находилось времени и места для праздников?

Они пробыли на площади до вечера.

Когда солнце село, вспомнили, что пора восвояси и, кое-как пробившись через пляшущую толпу, направились обратно на постоялый двор.

Длинная дорога.

Узкие улочки заставляли держаться ближе друг к другу.

Светили фонари, подтверждая – Аград не спит никогда…

За спиной раздался стук копыт. Несколько всадников, громко распевая свадебный гимн, ехали по мостовой. Их пьяные голоса никак не строились в нужный лад, и песня выходила похожей на перекличку воющих псов…

Вита фыркнула со смеху, а Ган предусмотрительно затянул ее в темную нишу под балконом близстоящего дома.

– Кто тут еще смеется над нами? Уж я вас плетью по гривам, молодежь! – беззлобно ругнулся хмельной всадник, шаря вокруг окосевшими глазами. – Найду! Потом…

Оборотни прижались друг к дружке под балконом.

Нет! Пьяный всадник их вовсе не пугал. Просто хмель в крови подначивал не на драку, а на дурачества. Как в детстве – кинуть вслед кому-нибудь щепкой или шишкой и спрятаться, потешаясь над тем, как удивляется «жертва» и ищет безрезультатно того, кто кидался…

Лошади поскакали дальше, а Вита с Ганом так и стояли, улыбаясь в пустоту. Даже не заметили, как близко оказались… Дыхание греет друг друга, и стук сердец слышно…

… а потом…

… поцелуй.

Губы коснулись губ легко, будто случайно. Разошлись тут же. Вита, как ошпаренная, даже на дорогу из-под балкона отпрыгнула. Тыльной стороной ладони по лицу мазнула, непроизвольно пытаясь смахнуть с себя чужой волнующий запах.

Ган тоже стоял оцепеневший. Сердце бухало в груди, а в глазах расходились круги. Как же так получилось? И не то, чтобы он этого не хотел… просто понимал, что Вита теперь к нему на расстояние полета стрелы не подойдет. После такой-то случайности!

Но Вита быстро взяла себя в руки и, нацепив на лицо маску непроницаемости, потребовала:

– Ничего не было, ясно?

– Ясно, – пожал плечами Ган. – Забыли.

Конечно, он соврал.

Всю ночь потом не спал, прокручивая в голове и растягивая каждую секунду волшебного поцелуя. Иногда он поднимал голову, стараясь делать это как можно тише, и смотрел на освещенную уличным фонарем соседнюю кровать. Там Вита спала – а скорее, притворялась, что спит.