Валентин поднял глаза к потолку и вздохнул.

– Ну вот. Всё из-за него. Всё-таки добился, Боттер. Надеюсь, в бездне тебя хорошенько поджарят… Раньше ты, Лизетта, и слова не могла сказать поперёк, раньше тебе хватало кукол и медовых пирожных. Это он вложил в твою голову чепуху про «будь сильной» и «никто не смеет так с тобой поступать». Да в конце концов, это он заставил тебя страдать, бедная моя девочка!

– Ты сам этому не веришь, «принц», – лишённым эмоций голосом отозвалась Элиза, и Валентин, вздрогнув, заглянул в её чёрные глаза. – Я не приносила тебе клятвы. Я не буду тебе служить

Изящные, почти девичьи черты короля исказились от ярости:

– Куда ты денешься! Ты же ничего больше не умеешь, девочка моя! Ни-че-го! Кроме как служить мне. Без меня ты – никто, ты даже выжить сама не сможешь! Так что выброси из своей хорошенькой головки эти глупые мысли. А теперь ложись и пей снотворное! Сейчас же!

Девочка спокойно смотрела на него чёрными невидящими глазами, и под этим взглядом Валентину впервые стало не по себе. Почти страшно.

– Лизетта!..

– Будь ты проклят.

На мгновение наступила изумлённая тишина.

– Я проклинаю тебя.

Король подавился заготовленными словами, глядя на её руки, по которым чёрными струйками вилась тьма. Девочка выпрямилась и словно выросла. Тень у неё за спиной слилась с сумраком, заполняя собой комнату.

– Я проклинаю тебя. Пусть твоя смерть закроет твой долг передо мной. Пусть ты умрёшь у моих ног.

Тьма скользнула с её рук, окутывая ошеломлённого короля… кровать… спальню…

И почти мгновенно схлынула, точно её и не было вовсе.

– Лизетта? – прошептал король, озираясь.

Дверь в спальню трещала под ударами топоров. Не обращая внимания на грохот, Валентин снова огляделся. Но в спальне, кроме него, никого больше не было.

– Лизетта, милая, солнышко, где ты?

Застонала, поддаваясь, дверь.

– Лизетта! – в голосе короля слышалась паника. – Вернись, слышишь?! Ты не сможешь без меня! Ты не выживешь! Ты без меня – никто!

Ему вторили удары топора и возгласы гвардейцев.

Словно во сне, король медленно поднял руки к глазам. И замер. На левом запястье чёрным поцелуем горел узорчатый знак проклятия.

– Нет… Нет! – в полуразбитое зеркало, в шарахнувшихся гвардейцев полетел украшенный розами стул. – Как ты могла?! Как ты… посмела! После всего!..

– Ваше Величество!

– Ищите её, идиоты! – развернулся взбешённый король. – Ищите девчонку! Она не умеет далеко исчезать! Она где-то здесь! Ищите! По всей стране ищите! И чтобы волос с её головы не упал, она мне нужна живой!

* * *

Думаю, в итоге я бы попалась гвардейцам Валентина или Горлойса – у того были очень шустрые шпионы при мальтийском дворе. Или западникам, те тоже быстро всё узнавали. И все они очень меня хотели. Это же весьма ценный товар – чародей, проявивший себя, но ещё не принёсший клятвы. Меня бы нашли, вынудили принести клятву – уговорами, посулами, обещаниями, – тогда это было несложно. И я вернулась бы в клетку, ту же или другую, разницы для меня бы не было.

Мне повезло, что первым меня нашёл Заккерий.

Я проснулась с гудящей головой, больная, разбитая, и вокруг были трупы, а я совершенно не помнила ни когда они были живы, ни как я их убивала.

– Это не ты, – раздался надо мной незнакомый голос, и я вывернулась из чьего-то тёплого мягкого плаща, приятно пахнущего полевыми травами. – Ты очень опрометчиво потеряла сознание прямо на Мальтийском тракте, Элиза. Эти господа нашли тебя и хотели увезти в подарок своей королеве Хелении. А ещё они – тоже очень – опрометчиво решили, что одинокий всадник им не помеха. Теперь ты видишь, что бывает с людьми, когда они совершают опрометчивые поступки.

Я наконец справилась с густым туманом перед глазами. И застыла, не понимая: он мне снится или это наяву. Ведь призраки мёртвых приходят к нам только во сне.

Он был очень похож на мою мать. Тоже с Востока, такие же точёные мелкие черты, такие же вытянутые зелёные глаза, такие же волосы – длинные, светлые, прямые. Он даже носил их, как мать, распущенными, и ветер знакомо играл тонкими серебристыми прядями.

А вот смеялся он иначе – открыто и с наслаждением.

– Ну, Лизетта, ты и выдумщица! Да, я знал твою мать, в конце концов, она моя троюродная тётя. Мы вместе жили в Вестбурге, пока она не… – он запнулся. – Неважно. Позволь-ка мне лучше представиться: Заккерий. Твой… очень дальний родственник, – он поглядел на меня, нахмурившись, и, порывшись в сумке, протянул флакон чёрного стекла. – На-ка, выпей. Ты явно истощена.

Я понюхала крышечку.

– Что это?

Зак вскинул брови и усмехнулся.

– Лизетта, милая, ты не хочешь этого знать.

Меня бросило в жар от его слов. Кто он такой, чтобы звать меня как… как Валентин!

– Я не Лизетта и не милая! – не отдавая себе отчёта, рыкнула я, швыряя в него флакон.

Последовала пауза – я ёжилась под его внимательным колючим взглядом.

– Да… Мать не объяснила тебе… ничего. Так? – поинтересовался Зак наконец.

Я непонимающе смотрела на него.

Зак хмыкнул.

– Вот сучк… – и закашлялся, отводя взгляд. – Ладно… Лизетта… Элиза. У тебя сейчас две дороги – ты можешь остаться здесь и ждать очередной отряд. Я припоминаю, что видел по дороге гвардейцев короля Валентина. Тебя вынудят принести клятву, и дальнейшую жизнь ты проведёшь, подчиняясь чужим приказам, как послушная кукла. Или же ты едешь со мной. Я объясню тебе, что делать с твоей магией, чтобы потом ты сама решила, какой будет твоя судьба. Понимаешь меня, Элиза?

У него были завораживающие зелёные глаза – как у матери, но взгляд другой. Знающий себе цену мерзавец – отличное его описание. Ха, весь Зак в одной фразе.

– Ты чародей? – выдохнула я.

Он терпеливо кивнул.

– Как и ты.

Новость сломила бы меня раньше, но не после всего, что было. А когда Зак добавил: «Я научу тебя жить в гармонии с собой», я решилась. В конце концов, что я теряла?

– Потом ты убьёшь меня? – спросила я, когда он подсаживал меня к себе в седло. – Как их? – Я кивнула на тела. – На самом деле ты и меня тоже убьёшь? – Чародеи всегда убивали, во всех сказках. И только зачарованный амулет мог спасти главного героя.

У меня не было амулета. Я сама была чародеем.

Зак хохотнул, явно подслушав мои мысли.

– А как ты думаешь?

Я прижалась к нему – как раньше обнимала Алэра. Мне необходим был физический контакт – уже неважно с кем. И сильные руки крепко обняли меня в ответ: Зак лучше меня знал, чего мне хочется.