– Что удобно… Но, – девочка, хмурясь, прикусила губу.

– Повтори, Элиз.

– Нормально то, что удобно мне, – вздохнула девочка.

– Молодец, Ясноглазик, – отозвался Алэр, и девочка просияла: он редко звал её так, а ей нравилось. – И запомни. Навсегда.

– Ла-а-адно, – протянула девочка. – Алэр, а сегодня принц приедет.

Юноша со вздохом сел.

– Когда?

– Скоро. Подъезжает… кажется, – нахмурилась Лизетта.

– Тогда едем обратно: надо его встретить.

Лизетта кивнула, а когда они уже шли к замку, снова нахмурилась.

– Алэр, а почему так рано возвращаемся?

Юноша со вздохом поднял взгляд на небо.

– Потому что сегодня приедет принц. Уже скоро.

– Ой, правда? – захлопала в ладоши девочка. – А откуда ты знаешь?

Алэр привычно отбросил мысль: «Ты сказала», – Лизетта могла её прочитать. И в лучшем случае удивилась бы, а в худшем – устроила истерику.

Король приехал к вечеру, привёз сундук с нарядами, новую куклу и новый лук со стрелами. Элиза зайчиком скакала вокруг, Алэр, как обычно, сидел в стороне, делая вид, что ему всё равно.

– Хорошо справляетесь, герцог, – когда Лизетта, выпив наркотик, исчезла, сказал король.

– Благодарю, Ваше Величество.

– Что ж, – улыбнулся король, – тогда вам приятно будет узнать, что Мадлен вышла замуж. За герцога. По любви, не думайте, герцог. И у них родился прелестный мальчик… О, вижу, вы уже знали. Лизетта сказала?

Алэр оторвал взгляд от пола.

– Ваше Величество, могу я написать сестре? Хотя бы пару строк? Если вы мной… довольны…

– Я вами более чем доволен, – панибратски хлопнув юношу по плечу, сообщил король. – Но сестре вы написать не можете. Видите ли, она считает вас мёртвым. Вас все считают мёртвым. А, согласитесь, странно, когда мёртвые пишут письма.

Алэр сглотнул. Ему только что недвусмысленно сообщили, что жить осталось… интересно, сколько? Год? Два? Алэр был уверен – до совершеннолетия Лизетты. До её шестнадцатилетия. Потом девочку перевезут во дворец, сделают королевой, запрут в башне… И никуда она не денется, никто её не спасёт. Королева – собственность короля. Она будет играть ему на арфе – у Лизетты это неплохо получается – и рожать наследников. И никуда уже не сбежит – куда может сбежать королева?

– Ну-ну, герцог, что вы побледнели? Вам же здесь нравится, – подмигнул король. – Как Лизетта? Хороша в постели? Правду говорят, что чародеи в этом весьма искусны?

Алэр заставил себя кивнуть.

– Да, Ваше Величество.

– Ну вот и славно, – улыбнулся король. – Тогда оставлю вас, герцог, Лизетта должна уже скоро вернуться. Да, и как обычно, вы помните, что отвечаете за неё головой. И мне не надо говорить, что милый малыш Генрих – ваш племянник – может не пережить вашего предательства? Нет? Не надо? Ну вот и славно. До встречи, герцог.

Алэр смотрел на закрывшуюся дверь и всем сердцем желал ублюдку на троне смерти. Надо просто подождать. Чуть-чуть. Он найдёт способ открыть Элизе глаза до её свадьбы. Только бы не допустить ошибки и не умереть раньше времени. Даже если Лизетта просто уедет отсюда и никогда-никогда не вернётся к своему принцу – это уже будет прекрасная месть за отца, за мать. И за себя. И может, где-нибудь на Небесах зачтётся, что он, пусть и не праведник, но помогает одной маленькой, глупой девочке справляться с её «даром».

В глубине души Алэр малодушно не хотел видеть Лизетту в тот момент, когда она узнает, что мир не радужен и прекрасен, а её принц превратил её в убийцу. Что она ненормальная, чародейка. В глубине души Алэр даже хотел умереть раньше, чем это случится.

Элиз вернулась снова вся в крови и в полубессознательном состоянии.

Алэр давно научился не пугаться её взгляда в такие моменты. Не пугаться, если у девочки вдруг отрастали когти, крылья или чешуя.

Или если она прижималась к нему не как ребёнок и тянулась за поцелуем.

Алэр задыхался каждый раз – смесь пота, крови и гноя сбивала дыхание, как удар в солнечное сплетение. Но целовал сам, потому что иначе девочка превращалась в сластолюбивую демоницу, о которых писали обкурившиеся летописцы. И тянула энергию вместе с желанием – обязательно вместе, и никак иначе. Алэр научился справляться и с этим, лаская девочку сам, добираясь до чувствительных мест и щекоча – Лизетта боялась щекотки. Это помогало. Пока.

Король бы наверняка удивился, узнав, что его воспитанница до сих пор девственница.

Просыпаясь, Алэр нёс бессознательную Лизетту купаться, потом торопливо отмывал потёки крови, менял постель и дожидался, когда девочка проснётся.

Она никогда ничего не помнила. Только очень удивлялась:

– Алэр, мне опять плохо. Я заболела?

– Нет, Ясноглазик, – проглатывая кусок свежей булочки, как можно беззаботней отвечал юноша. – Ты просто вчера устала. Помнишь, мы с принцем допоздна гуляли в лесу…

– А-а-а-а…

Обычно после этого Алэр задёргивал балдахин и уходил к себе – Лизетта всё равно должна была проспать до вечера. На этот раз её тихий голос остановил раньше, чем он успел закрыть дверь в спальню.

– Алэр?

– Да, мой Ясноглазик, – устало улыбнулся юноша.

– Скажи… это ненормально, да? – на белом, точно полотно, лице девочки горели только глаза. И губы. Алэр отбросил воспоминание себя, целующего их, себя, ласкающего каждую чёрточку, каждый изгиб… – Я знаю, я должна любить принца, – тихо продолжала девочка. – Он добрый. Он меня любит. Но… это ненормально, если я люблю тебя больше?

Алэр замер.

– Ты всегда рядом, всегда – когда мне плохо, когда я говорю странные вещи, когда я делаю странные вещи. Ты всегда повторяешь, что я хорошая, что всё будет хорошо, – синие глаза смотрели не отрываясь. – Даже когда я… Алэр? Я расстроила тебя, да? Прости! Я не хотела!

– Тише, тише, Ясноглазик, – заставляя себя успокоиться, пробормотал Алэр. – Просто… не говори это никогда. Вслух. Никому. Даже принцу.

– Он расстроится, – убеждённо сообщила девочка. – Он хороший, но… я люблю тебя.

– Я же сказал: никогда не говори! – жестко бросил Алэр. – Даже мне.

Девочка грустно кивнула.

– Алэр? Поцелуй меня.

Юноша со вздохом отпустил дверную ручку, шагнул к кровати и быстро чмокнул девочку в лоб.

– Нет, не так, – шепнула Лизетта, выворачиваясь. И осторожно коснулась его губ. – Вот так. И я никому не скажу.

Алэр быстро выпрямился.