Потому американцы всеми силами нажимали на точность своих баллистических ракет, и сумели добиться снижения КВО с 1800 до 210 метров, и стремились договором запретить Советскому Союзу переносить пусковые установки; уже имеющиеся позиции были уже разведаны. Перед министром обороны США Джеймсом Шлезингером эта задача точного поражения советских ракетных шахт была поставлена как главная[124]. Но ему удалось только приблизиться к ее решению. Даже промаха в 300–400 метров могло быть достаточно для неудачи поражения ракетной шахты; в городской застройке в этой зоне 350-килотонного взрыва не останется камня на камне в этом радиусе, а вот массивная крышка ракетной шахты могла уцелеть. Даже в условиях внезапной атаки был бы довольно высокий процент, не менее 30–35 % промахов. При примерно 1500 советских ракетных шахт, 30 % промахов означает ответный запуск 450 ракет. Решить проблему могло бы точное попадание, в пределах 20–30 метров, что привело бы попросту к испарению ракетной шахты в сфере термоядерной реакции, но таких возможностей у США в 1970-х годах, да и в последующем, не было.

В конечном итоге в США пришли к неутешительному выводу, что всей мощи даже весьма мощных термоядерных зарядов оказывается недостаточно для поражения столь высокозащищенных, точечных объектов, как ракетные шахты, если нет очень высокой точности доставки ядерного боеприпаса. Тут требовалось или дальше работать над повышением точности баллистических ракет, с неясными перспективами на успех, либо искать какие-то другие ходы в стратегии ядерной войны. В общем и целом вся эта эпопея с ограничением стратегических вооружений не дала США никаких существенных преимуществ и не приблизила их к тому положению, когда они держат в руках возможность нанесения внезапного, обезоруживающего удара, как когда-то в Хиросиме. В самом конце 1970-х годов, американское руководство, в частности президент США Джимми Картер, пришло к выводу, что стратегию надо действительно серьезно изменить. Были найдены решения, асимметричные и в чем-то парадоксальные, которые обещали успех.

Прежде чем мы перейдем к американскому ответу на свой провал инициатив ядерного разоружения, нужно рассмотреть тему, которую обычно в контексте планирования ядерной войны не рассматривают достаточно детально и подробно. Это оценки воздействия ядерного оружия на города, промышленные объекты, на людей и их социальную организацию. Как было показано в первых главах, это весьма немаловажный вопрос, который очень существенно влияет на планирование ядерной войны. От того, насколько эффективно ядерное оружие в поражении тех или иных объектов, зависит вообще весь ход ядерной войны.

Эти вопросы обычно относятся к гражданской обороне, и необходимые справочные сведения можно почерпнуть из любого наставления или учебника по гражданской обороне. Но только лишь справочными сведениями мы дело не ограничим. Мы видели выше на нескольких примерах, сколь большое влияние на планирование ядерной войны оказывали оценки вражеского ядерного удара, что в контрценностном (по городам), что в контрсиловом (по военным объектам) вариантах. Уже в первых вариантах в этих оценках пугающие цифры миллионов убитых и раненых, десятков процентов потерянного промышленного производства, в общем, огромного военно-хозяйственного ущерба, который не позволяет вести войну дальше. Но так ли это на самом деле? Не являются ли подобные оценки чрезмерно завышенными?

В завышении оценок последствий вражеского ядерного удара у военных с обоих сторон был свой резон. Отчеты с пугающими цифрами обычно приводили к серьезной обеспокоенности высшего политического руководства, и эта обеспокоенность трансформировалась в ускорение опытно-конструкторских работ, расширение производства и постановки на вооружение ядерных боеприпасов и средств доставки, выделении почти неограниченных средств на строительство военной инфраструктуры. В США военное командование действовало рука об руку с крупными корпорациями, которые загребали с гонки вооружений колоссальные прибыли, а в СССР военные становились частью государственного аппарата, предрешавшего почти любой вопрос, поскольку военные соображения имели первостепенный приоритет. Плюс знаменитая советская секретность, в которой достоверная информация в полной мере была доступна только ЦК КПСС, Генеральному штабу ВС СССР и КГБ СССР. Военные соображения и секретность создавали колоссальную и неограниченную власть сравнительно узкого круга высшего политического и военного руководства. Ради денег или власти не столь трудно было сгустить краски в исследовательском отчете.

К слову сказать, в середине 1960-х годов НИИ Генерального штаба ВС СССР работал над разработкой математических моделей ведения ядерной войны и оценки эффективности ядерных ударов[125], но эти модели до сих пор остаются секретными. Американцы более разговорчивы, и в разные годы было опубликовано немало оценок воздействия ядерной войны на экономику США, но и здесь подробные обоснования расчетов и карты не публикуются, так что этим оценкам можно верить разве что на слово. Так что нам придется пользоваться некоторыми прикидочными подсчетами и образным представлением о том, что такое ядерный взрыв.

Для начала составим таблицу зон поражения ядерных боеприпасов разной мощности. Чтобы получить полную и точную картину поражающих факторов ядерного взрыва, надо учесть множество факторов: мощность, высоту взрыва, распределение энергии по видам поражающих факторов, наличие облачности или тумана, снегового покрова, леса или пересеченного рельефа. Поскольку возможностей для подобных подсчетов не имеется, примем самый простой вариант – взрыв наземный, зона поражения рассчитывается по формуле фугасности, то есть по ударной волне. Избыточное давление – 1,3 атмосферы, или 1,3 кг/см2; по данным, собранным в Хиросиме, при таком давлении железобетонные здания устояли, а деревянные были разрушены полностью. Человеку такое избыточное давление наносит смертельные травмы. В таблице это зона поражения. При избыточном давлении 0,2 атмосферы травмы легкие: ушибы, вывихи, легкая контузия, то есть сравнительно безопасные для человека. В таблице это безопасная зона.

В таблицу включены мощности боеприпасов, состоявших на вооружении, которые могли быть применены в ядерной войне, за исключением нейтронных бомб, о которых речь пойдет ниже. Также для сравнения включена самая мощная из испытанных бомб.

Сравнение расчетных данных с фактически измеренными в Хиросиме показывает, что формула фугасности представляет собой довольно грубый инструмент оценки воздействия ядерного взрыва и на деле могут быть достаточно сильные отклонения. Но в силу того, что после Хиросимы и Нагасаки больше примеров разрушения городов ядерным оружием не было, равно как и не было испытаний в условиях, максимально приближенных к городским, то формула фугасности остается главным методом таких оценок.