Видимо, я не врубилась в ситуацию и не сообразила, что это настоящие полицейские, а не мое пьяное видение. Поэтому никто не удивился больше меня, когда он и в самом деле надел на меня наручники.

Конечно, я понимала, что он только выполняет свой долг. Я вовсе на него не в обиде. Но должна признаться, что я здорово растерялась.

Я попыталась объяснить ему, что я всего лишь молодая женщина из предместья, просто мне удалось женить на себе бухгалтера. Я все это говорила, чтобы он понял, что мы с ним на одной стороне. Боремся со злом против несправедливости и все такое. Но на него это почему-то не произвело ни малейшего впечатления.

Итак, меня увезли в полицейской машине, откуда я со слезами на глазах смотрела на Джуди и Лауру.

— Позвоните Джеймсу! — крикнула я им напоследок.

Я была уверена: уж он-то знает, что делать.

Так и вышло. Он внес за меня залог и нашел адвоката.

Должна признаться, что никогда в своей жизни я не была так напугана. Я думала, что из меня станут выбивать признание, дадут несколько пожизненных сроков заключения и что я никогда больше не увижу Джеймса, друзей и родителей. Я никогда снова не увижу неба, разве что в крупную клетку с прогулочного дворика.

Мне было ужасно себя жалко. Ведь придется носить уродливую, мешкообразную тюремную одежду. И я превращусь в лесбиянку. Мне придется стать подругой миссис Громилы, чтобы она защищала меня от других девиц, вооруженных бутылками из-под кока-колы.

Мне придется снова начать курить!

Я была в отчаянии. Так что, когда появился Джеймс и внес за меня залог — «вызволил» меня, как я предпочитала считать, — я поверить не могла, что меня не встречают толпы людей и операторы с телевизионными камерами.

Джеймс отвез меня домой, а на следующее утро разбудил, вытащил из кровати и заставил принять душ. Он стер с моего лица губную помаду, сказав, что мне не стоит выглядеть развеселой девицей. Он заставил меня надеть длинную юбку и блузку с высоким воротом по той же самой причине. В зале суда он сидел рядом и держал меня за руку, пока я ждала своей очереди. Он тихо напевал мне песенки, потому что я сидела бледная и меня подташнивало после перепоя.

Меня очень успокаивало его мурлыкание — пока я не расслышала слова одной из песен. Что-то насчет тяжелого заступа и цепей на ногах.

Я в слезах обернулась к нему, готовясь сказать, чтобы он убирался к черту, если ему так весело от того, что меня ожидает. Но тут я встретилась с ним глазами — и не смогла сдержаться, рассмеялась.

Он был прав. Вся ситуация казалась такой нелепой, что не рассмеяться было просто невозможно.

Мы с ним хихикали, как школьники, и судья окинул нас мерзким взглядом.

— Еще десять лет сверх твоего срока. — фыркнул Джеймс, и мы снова покатились со смеху.

С меня взяли штраф в пятьдесят фунтов, которые Джеймс, смеясь, заплатил.

— В следующий раз будешь платить сама, — усмехнулся он.

Я поверить не могла его реакции. Если бы кто-нибудь разбудил меня в два ночи и сообщил, что Джеймс арестован, я бы пришла в ужас. И уж точно ситуация не показалась бы мне забавной. Я бы начала всерьез спрашивать себя, за кого же я вышла замуж.

Я бы ни за что не смогла так помочь, так поддержать и простить, как это сделал Джеймс. По сути дела, он ничего и не прощал, так как ни на секунду не дал мне понять, что я сделала что-то плохое.

Так или иначе, когда меня в следующий раз арестуют, некому будет держать меня за руку в суде и смешить.

Да и чертов штраф мне придется платить самой…

Я выключила душ и вытерлась.

«Мне надо ему позвонить», — решила я.

Вернувшись в комнату, я начала одеваться и параллельно вела с собой такой разговор:

— Позвони ему! — сердито говорила я себе. — Ты что, хочешь, чтобы ребенок голодал?

И сама же отвечала:

— Вот покормлю Кейт и позвоню.

— Нет, не позвонишь. Звони НЕМЕДЛЕННО!

Я снова взялась за свое: тянула, откладывала, пыталась избавиться от ответственности, пряталась от неприятностей. Но мне было страшно! Я понимала, что следует поговорить с Джеймсом о деньгах и квартире. Но все никак не могла решиться. Ведь стоит мне заговорить с Джеймсом об этих проблемах, они станут реальностью. А это будет значить, что моему браку конец.

— О господи! — вздохнула я.

Я смотрела на Кейт, лежащую в корзинке, такую мягкую, толстенькую и ароматную в розовых ползунках. И понимала, что нужно позвонить Джеймсу.

Если бы дело касаюсь только меня, я могла бы позволить себе быть трусихой, но я должна позаботиться о будущем этого чудесного ребенка.

— Ладно, — решительно сказала я. — Ты своего добилась. Я ему позвоню.

Я пошла в мамину комнату, чтобы поговорить оттуда, начала набирать номер лондонского офиса Джеймса и вдруг почувствовала, что у меня закружилась голова. Я одновременно испытывала испуг и возбуждение. Через несколько секунд я услышу его голос. Меня трясло и бросало в жар. Стало трудно дышать, мне не хватало воздуха. Когда в трубке раздались длинные гудки, я испугалась, что меня стошнит от волнения.

Ответила секретарша.

— Могу я поговорить с мистером Джеймсом Вебстером? — спросила я дрожащим голосом. Губы у меня онемели.

Послышалось несколько щелчков.

Я затаила дыхание.

Снова раздался голос секретарши:

— Извините, но на этой неделе мистера Вебстера не будет. Кто-нибудь другой не может вам помочь?

Разочарование причинило мне почти физическую боль. Я с трудом сумела пробормотать:

— Нет, все в порядке, спасибо.

Повесив трубку, я осталась сидеть на маминой кровати. Теперь я точно не знала, что делать. Я с таким трудом заставила себя позвонить ему, и, несмотря ни на что, мне хотелось с ним поговорить. А его даже нет на месте!

И тут мне пришла в голову другая мысль: а где же он?

Пожалуйста, не подсказывайте мне, что он мог уехать в отпуск.

В отпуск!

Как мог он уехать в отпуск, когда распадается наш брак?! Вернее, уже распался.

Я даже подумала, не перезвонить ли и не спросить, куда подевался Джеймс, но вовремя остановилась. Капелька гордости еще во мне осталась.

Может, он заболел? Может, у него грипп?.. Весьма вероятно, что я обрадовалась бы, узнав, что у него рак в последней стадии. Мне ужасно неприятна была мысль, что у него есть какая-то жизнь без меня и что он радуется этой жизни.

С другой стороны, я и так знала, что у него есть жизнь без меня. Он жил с другой женщиной, он ни разу не позвонил мне, хотя бы чтобы спросить про Кейт. Наверное, я все еще продолжала надеяться, что он скучает по мне и обязательно рано или поздно вернется. Но если он уехал в отпуск, надеяться больше не на что.