он просыпался по ночам, потому что ему в очередной раз приснилось окровавленное тело. Разве можно кому-нибудь рассказать о том, что он постоянно чувствует? Да и кому? Коллегам по работе? Вечеринки с шутками о трупах — дело привычное — тоже способ избавиться от наваждений. Но эта столько раз описанный в бульварных книжонках прием был малоэффективен. Самое лучшее — вернуться домой, к семье, к ежедневным заботам, только так можно снова ощутить почву под ногами. Эти будничные хлопоты все расставляли по местам — в этом была их ценность, — и мрачные дневные события уходили на второй план. Именно поэтому он решил набирать к себе в бригаду людей женатых, с детьми, и восемьдесят процентов его подчиненных отвечали этим требованиям. Подобное равновесие было необходимо — иначе в уголовной бригаде не сохранить жизненную стойкость, и только он нарушал им же самим установленное правило.

— Месье Сирски, вы не ответили на мой вопрос, — нетерпеливо заметила врач.

Комиссар упрямо молчал, и от одного его вида собеседнику становилось ясно, что расспрашивать о чем бы то ни было бессмысленно. Ничего не добившись, она сменила тему:

— Когда появляется подобное жжение, что-нибудь помогает?

— Я пробовал есть, но ничего не меняется.

— Раздевайтесь и ложитесь на стол.

— Как?.. Совсем?

— Нижнее белье можете оставить.

Он поднялся и несколько смущенно начал раздеваться. Женщинам он нравился — высокий, мускулистый, светловолосый, глаза голубые. Она подошла к столу и положила свои руки на его плоский живот. По телу Нико пробежала дрожь. Перед глазами замелькали эротические картинки. Он шумно выдохнул.

— Что-то не так? — забеспокоилась доктор Дальри.

— Я имел дело только с патологоанатомами, а это не способствует лечению, — проворчал он, надеясь, что она ему поверит.

— Понимаю. Однако в некоторых ситуациях необходима срочная консультация специалиста. Что вы чувствуете, когда я тут нажимаю?

Он неотрывно смотрел на нее. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе. Да что же, черт возьми, с ним происходит?

— Месье Сирски, если вы не будете мне помогать, у нас ничего не получится…

— О, простите… Что вы сказали?

— Где болит?

Он ткнул пальцем в середину живота и случайно коснулся ее рук. Она с силой надавила на указанное место, потом попросила его спустить ноги на пол и измерила давление. После привычного прослушивания доктор Дальри вернулась за стол. Он бы предпочел, чтобы она так и стояла рядом с ним.

— Одевайтесь, месье Сирски. Вам необходимо пройти еще дополнительное обследование.

— То есть?

— Фиброскопию. Через рот вводится специальный оптический прибор. А на мониторе видны стенки желудка и двенадцатиперстная кишка.

— Это что, обязательно?

— Вне всякого сомнения. Я должна точно выяснить причины симптоматики, вполне возможно, что это язва. А без точного диагноза нет и лечения. Эндоскопия вещь малоприятная, но это недолго.

— Думаете, что-то серьезное?

— Язв желудка существует множество. В вашем случае я скорее склоняюсь к язве двенадцатиперстной кишки, это не опасно. Она обычно возникает у молодых людей, подверженных стрессам, чаще всего — в состоянии усталости. Но нужно быть точно уверенным. Что вы делаете, кроме работы?

Он слегка задумался:

— Хожу пешком, играю в сквош. Ну и стрельба в тире, конечно.

— Нужно бы изменить ритм жизни, каждый имеет право немного отдохнуть.

— Вы говорите прямо как моя сестра!

— Она плохого не посоветует. Вот рецепт. Как только сделаете фиброскопию, запишитесь на консультацию у моей секретарши.

— Так это не вы будете ее делать?

— Этим занимается другой врач.

Он набычился.

— Что-то не так, месье Сирски?

— Послушайте, мне бы хотелось, чтобы не было никакого другого врача. Может быть, вы сами ее сделаете, это невозможно?

Она разглядывала его некоторое время и, поняв, что, если она не согласится, он просто никуда не пойдет, кивнула:

— Хорошо.

Взяла записную книжку, перевернула несколько исписанных страниц.

— Вы так заняты, а тут еще я со своими просьбами, — начал извиняться Нико.

— Не беспокойтесь, что-нибудь найдем. Тянуть с этим не стоит. В среду в восемь утра… Подходит?

— Конечно, я не буду вам больше доставлять неудобств.

Она встала из-за стола и проводила его до двери. Протянула руку — она была мягкой и вместе с тем сильной. Он с сожалением распрощался с этой женщиной. В последний раз бросил взгляд на табличку на двери кабинета: «Каролин Дальри, кандидат медицинских наук. Гастроэнтеролог. Зав. отделением, закончила интернатуру в Объединенных парижских больницах».

Шум городского пригорода обрушился на него прямо за оградой больницы Сент-Антуан, и, хотя ощущение удовольствия, которое он испытал от прикосновения к животу ее легких рук, не проходило, этот шум захватил его. К действительности вернула тупая боль в желудке.

В кармане брюк ожил мобильник, поставленный на вибрацию: звонил майор Кривен, начальник одного из двенадцати подразделений уголовной бригады.

— У нас клиентка, — объявил он мрачно. — Убийство вроде нетипичное. Тебе стоит приехать.

— Кто жертва?

— Мари-Элен Жори, тридцать шесть лет, белая, преподает историю в Сорбонне. Убита дома, площадь Контрескарп, в Латинском квартале. Убийство с сексуальной подоплекой, и обставлено оно… чрезвычайно скабрезно…

— Кто ее нашел?

— Некто Поль Террад, ее приятель.

— Он не был на работе?

— Почему? Был. Но на факультете начали волноваться, что молодая женщина не появилась на лекции в тринадцать часов. Секретарша позвонила ему в офис, он пошел домой выяснить, что случилось.

— Дверь взломана?

— Нет.

Нико взглянул на часы: шестнадцать тридцать. После обнаружения тела прошло почти два часа. Просто чудо. Если сбросить со счетов, что в квартире, конечно, натоптано, то оставалась очень слабая надежда найти там что-нибудь важное.

— Сейчас буду.

— А у тебя что, есть выбор?

Руководители подразделений имели предписание сообщать ему или его заместителю обо всех ситуациях, требующих его присутствия.

— И попроси Доминик Крейс присоединиться к нам, — добавил Нико. — Это может быть полезно.

Крейс была криминальным психологом — аналитиком региональной дирекции Уголовной полиции. Это юное создание готовило большое новшество: организация профильной службы, французский патент. Она не должна была заниматься расследованием вместо полицейских, в задачу службы входила психологическая экспертиза. В случае с этим убийством, которое ему только что описал Кривен, для нее было небесполезно выехать на место преступления: мадемуазель Крейс специализировалась по убийствам на сексуальной почве, здесь она собаку съела.

— А что, нельзя позвать какого-нибудь бородатого старика-психолога? — проворчал Кривен. — Хорошенькая попка этой брюнеточки не способствует работе моей мысли.

— А ты направь ее на что-нибудь другое, Кривен. Может, попробуешь?

— Когда видишь такую попку, не получается.

— С меня хватит твоих пошлостей. До встречи.

Латинский квартал напоминал ему детство. У бабушки и дедушки была бакалейная лавка на улице Муфтар. Он вспоминал, как дни напролет играл