– Сюда, быстро! – рявкнул Джуффин, вонзая трость в песок.

Получилось убедительно. Я бы и сам прибежал, как миленький, если бы не был предусмотрительно обездвижен. Потом шеф расслабился, с удовольствием покачал головой и вернулся ко мне.

– Скоро он заявится, – Джуффин подмигнул мне с видом заговорщика. – Никуда не денется, я уже пригвоздил его к этому месту. Ну, побарахтается с полчаса, на большее силенок не хватит.

– Красиво вы это провернули, – завистливо вздохнул я.

– Да уж. Для тебя старался. Между нами говоря, я мог бы сделать то же самое, не прибегая к визуальным эффектам. Это твое кино меня испортило. Раньше я так не выпендривался. Впрочем, мне даже нравится. Надо же получать удовольствие от рутинной работы.

– Ничего себе «рутинная работа»!

– Ну а что же еще? Гоняться по окраинам Хумгата за несчастным бесталанным романтиком дальних странствий Гугимагоном… Самая что ни на есть рутина.

– А я-то думал, что влип в одно из самых опасных приключений в своей жизни, – усмехнулся я.

– Правильно думал. Но одно другому не мешает, знаешь ли. К тому же по-настоящему опасным оно было только в тот момент, когда ты подвозил домой своего друга Шурфа Лонли-Локли. А теперь так, скукота. Вот если бы ты действительно заявился сюда в одиночестве, тогда конечно. Могу себе представить.

– А я не могу. И это к лучшему, наверное…

– Смотри-ка, – Джуффин указал в сторону моря. – Такое впечатление, что Гугимагон подслушивал нашу беседу. Кажется, он обиделся. И вознамерился доказать мне, что охота за ним – не самое скучное событие в моей жизни.

Я посмотрел и чуть не умер на месте: зыбкая поверхность моря больше не являлась естественным продолжением горизонтальной плоскости берега. Море вздыбилось над нами вертикальной стеной, вопреки всем законам природы, оптики и здравого смысла. И угол наклона продолжал угрожающе изменяться. Стена воды кренилась в нашу сторону, собиралась опуститься нам на головы, как крышка чудовищной, огромной шкатулки.

Джуффин вздохнул, поднялся с песка и небрежно махнул рукой.

– На место! – проворчал он.

Таким тоном заспанный хозяин пытается отделаться от собаки, которой приспичило отправиться на прогулку в три часа ночи. По собственному опыту знаю, что пса в таких случаях приходится уговаривать чуть ли не до утра, но угомонить стихию оказалось проще простого. В следующее мгновение море снова стало живой сверкающей светло-бирюзовой гладью, простирающейся до линии горизонта.

– Это тоже было наваждение, Макс, – объяснил шеф. – Не бери в голову. Хотел бы я знать, за кого он меня принимает? За старого маразматика? Рассердиться, что ли?

Видимо, Джуффину чертовски понравилась эта идея. Во всяком случае, он тут же принялся воплощать ее в жизнь.

– Сюда! – приказал он, с силой ударяя по набалдашнику трости. – Сюда, быстро! Еще быстрее! СЕЙЧАС!

Джуффин орал так громко, что у меня сдавали нервы. А последний вопль вышел и вовсе нечеловеческий. Люди просто не способны кричать таким голосом: низким и пронзительно визгливым одновременно. Я бы с радостью зарылся в песок целиком, с головой, чтобы только не слышать эти звуки. Но муравьиного льва из меня не вышло.

Наконец рядом с Джуффином появился высокий, громоздкий силуэт тяжеловеса. Мне он показался настоящим великаном. А за спиной шефа маячил еще один гигант, точная копия первого. На их фоне худющий сэр Джуффин не производил впечатления грозного противника – и вообще не производил впечатления. Но, хвала Магистрам, это все же были не соревнования по тяжелой атлетике.

– О, к нам наконец-то пришел сэр Гугимагон, да еще и Тень свою привел. Как это мило, – тоненьким голоском пропищал Джуффин, молниеносно разворачиваясь назад.

Он ухватил гиганта за ляжки и без видимых мускульных усилий разорвал громоздкое темное тело пополам, словно оно было картонным. Совершив сие изумительное злодейство, шеф захихикал, подпрыгнул, как блоха, и с неожиданной прытью вцепился в ногу второго противника.

– Какое несчастье! У сэра Гугимагона больше нет Тени! – запричитал Джуффин.

Он легко поднял великана и со всей дури шарахнул его головой о песок. Точно так же поступал со здоровенными котами мышонок-силач, кузен Джерри. Я был уверен, что шеф, как истинный поклонник Диснея, намеренно воспроизвел эту сцену.

– Макс, тебе понравилось?

Джуффин одарил меня самой очаровательной из своих улыбок. Своего противника он по-прежнему держал за ногу, небрежно им при этом помахивая.

Я молча хлопал глазами. Какие уж тут комментарии.

– Грешные Магистры, неужели мне удалось лишить тебя дара речи? – изумился Джуффин. – Вот это, я понимаю, чудо!

Он направился ко мне, волоча за собой огромного Гугимагона.

– А почему вы его не убиваете? – наконец спросил я.

– Экий ты кровожадный, – ухмыльнулся Джуффин. – Дай тебе волю, все Миры стали бы такими безлюдными… Вообще-то он уже почти мертв. Ни один человек не может надолго пережить свою Тень. Ну, разве что на часок-другой. Вполне достаточно, чтобы мы могли побеседовать. Имею я право поболтать со старым приятелем?

– Имеете, – вздохнул я. – Может быть, теперь я могу потихоньку выкапываться?

– Ни в коем случае. Я только что здесь такого наворотил… Нечего тебе без единого щита шляться по местности, где только что два серьезных пожилых человека занимались магией двести двадцать восьмой ступени.

– Ого! – уважительно заметил я. – Почти предел возможного, да?

– Да. Знаешь, оказывается, в новорожденном Мире это гораздо легче делать. Очень интересный эффект! Теперь я понимаю, как тебе удалось устроить такую красивую великую битву с несчастными пляжниками. Дома у тебя вряд ли получилось бы… Да оно и к лучшему – пока.

– А я-то думал, что это я сам по себе такой грозный. Ну, нет – и не надо.

– Ничего, успеешь еще.

Джуффин уселся на песок рядом со мной. Вернее, рядом с моей головой – к тому времени у меня создалось впечатление, что ничего, кроме головы, от меня уже не осталось. Тело словно бы смешалось с песком, растворилось в нем, и мне даже нравилось это странное ощущение.

Шеф встряхнул тело Гугимагона, как тряпку. В результате этой встряски его жертва приняла сидячее положение и томно опустила голову на плечо своего мучителя.

– Сядь прямо! – рявкнул Джуффин.

К моему изумлению, бесчувственное тело послушно выпрямилось. Я, наконец, смог разглядеть его лицо. Не слишком привлекательное, но эффектное, оно напоминало гордые лики старых индейских вождей – не настоящих, конечно, а киношных. Его правый глаз был закрыт, а левый уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Радужная оболочка грязно-белого цвета, ослепительно-яркий зрачок изогнулся серпом. Я вспомнил разговор Джуффина и знахаря из Приюта Безумных: левый глаз Гугимагона слеп. А так сразу и не скажешь.