Он запечатал ее полуоткрытый рот долгим сочным поцелуем, вошел в открывшуюся ему навстречу глубину и не отпускал девушку до тех пор, пока судорога сладострастия не свела ее тело и она не забилась под ним, изнемогая и задыхаясь.

Максим был доволен собой. Несколько мгновений он наслаждался ее удовлетворенной чувственностью, а потом излился. Весь мокрый, он с трудом скатился с нее и рухнул рядом.

— Все! — сорвалось с его губ.

— Что — все? — тихо спросила она и провела ладонью по его потному лбу.

— Все — это все, — отозвался он и закрыл глаза.

Она подождала несколько секунд, а потом положила голову ему на грудь и заснула.

* * *

В это время другой мужчина метался на скомканных простынях, вспоминая свою единственную ночь с той, которую любил больше жизни — и своей, и чужой.

Он помнил, как среди ночи раздался телефонный звонок, и он, не проснувшись до конца, дотянулся до телефонной трубки и проговорил в нее сонным голосом:

— Алло, — и добавил раздраженно, — кому не спится-то?

И тут услышал голос, который никогда не перепутал бы ни с каким другим.

— Мне не спится, — проговорила она печально.

В этот миг сон слетел и с него так, словно он и не ложился спать этой ночью.

— Что случилось?! — спросил он испуганно.

— Может, и ничего…

— Ничего?! — Он не знал, что говорить дальше, а ошалевшее от тревоги и непонятной радости сердце билось уже где-то возле самого горла.

Она молчала…

Наконец он проговорил охрипшим голосом:

— Тебя кто-нибудь обидел, зайчик мой?

Зайчиком ее звал только он один, и это ее всегда смешило. Вот и на этот раз она фыркнула в трубку, и он облегченно перевел дыхание — значит, не все так плохо.

— Скажи мне, что случилось.

— Я же уже сказала — ничего особенного.

— Но ты звонишь мне ночью.

— Ты недоволен?!

— Что ты… просто я хочу знать…

— Можешь считать, что я соскучилась, — перебила она его.

— По мне? — робко спросил он.

— А то по кому же, — снова фыркнула она.

И он опять не знал, что же сказать ей, только взволнованно дышал в трубку.

— Ну что ты там дышишь, как загнанный мул? — спросила она недовольно.

— Извини, зайчик…

— Я хочу, чтобы ты приехал ко мне.

— Сейчас?! — не смог он скрыть изумления.

— Ну не завтра же! — рассердилась она.

— Хорошо, зайчик, я приеду. Ты только не волнуйся.

— Вот еще! — в третий раз фыркнула она в трубку.

И он не понял, фырканье говорило о том, что из-за его приезда она волноваться и не собирается, или о том, что глупо с его стороны просить ее не волноваться, если она хочет видеть его так сильно, что позвонила ему среди ночи. Он раздумывал над этим ребусом минут пять, потом махнул рукой и почти бегом ринулся в душ.

Через полчаса он уже заводил свой автомобиль, а потом мчался по ночному городу, игнорируя красный свет светофоров. Ему казалось, что он не доехал, а долетел. Заглушив мотор, он вытер тыльной стороной ладони мокрый лоб и выбрался из салона. В ее дворе нестерпимо остро пахло распустившимися почками тополей. В кустах сирени вспорхнула птица. Пару раз где-то рядом тявкнула собака, заворчала и успокоилась.

«Бездомная», — подумал он.

Подошел к подъезду, набрал код, который знал наизусть, и бегом побежал по лестнице. Он сам не знал, почему проигнорировал лифт…

В ее дверь он постучал, именно постучал, а не позвонил. Дверь открылась тотчас. Она ждала его! Все в нем запело, закружилось в дикой, неописуемой словами радости.

Едва он переступил порог, как ее неожиданный, головокружительный и сладкий поцелуй опьянил его, он невольно приоткрыл губы, и ее язык тотчас воспользовался этим… Ноги его подкашивались, еще минута, и он начал бы сползать по стене на пол прямо в прихожей.

— Не ложись здесь, — она тихо засмеялась, стянула с него куртку, заставила снять ботинки, взяла его за руку и повела в спальню.

Он не мог поверить в происходящее, ему казалось, что это сон, галлюцинация, или это все происходит не с ним… Потому что с ним наяву это не могло произойти никогда и ни при каких обстоятельствах.

И все-таки произошло… Она толкнула его на кровать. Расстегнула рубашку, ремень и брюки. Целуя, полностью раздела. Ее губы прижались к его обнаженной груди, он почувствовал кожей ее горячее дыхание и жалобно застонал.

— Мой славный теленочек, — тихо засмеялась она и спросила: — Тебе ведь хорошо, правда?

Но с его губ вместо слов снова сорвался только протяжный стон.

— Мой маленький, мой глупенький, — она прижала свои бедра к низу его живота, он почувствовал, что она успела и сама обнажиться, и нестерпимо сладкая боль пронзила его пах.

— Я больше так не могу, — прошептал он, — зачем ты мучаешь меня?!

— Великий немой заговорил, — рассыпался рядом ее тихий смех.

Она села на колени, приподнялась и направила его плоть в себя. Он сразу же рухнул в бездну, а когда очнулся, то так испугался, что все его тело покрылось холодным потом.

Он был уверен, что сейчас она прогонит его и больше уже никогда не захочет видеть. Но ничего подобного не произошло. Ее руки нежно гладили его тело, потом она достала откуда-то полотенце и промокнула его пот.

— Ишь, как тебя прошибло. Испугался, маленький?

Он сглотнул слюну и кивнул, не думая о том, что в темноте она может не заметить его кивка. Однако лунного света, лившегося в незанавешенное окно, было вполне достаточно, чтобы они могли видеть друг друга.

— Прости… — прошептал он.

— За что?

— Ну…

— С мужчинами это случается, особенно в первый раз, — успокоила она его, как ему показалось, вполне искренне.

— Я так люблю тебя! — Он попытался приподняться.

— Лежи, лежи, — она уперлась ладонью ему в грудь, и он послушно снова лег на спину.

— Вот так-то лучше, — он ощутил касание ее губ на своих губах, и его сознание снова унеслось из реальности в мир туманных грез…

Он слышал ее непрерывный шепот, но не мог сосредоточиться и расслышать хотя бы одно слово. На миг ему показалось, что он снова стал маленьким мальчиком и, как когда-то давным-давно в детстве, сидит с мамой в гроте на берегу моря и слушает монотонное пение волн.

— Как хорошо, — прошептали его губы.

— Сейчас будет еще лучше, — отозвалась она, и эти слова он расслышал, хотел сказать, что лучше быть не может. Но тут она оседлала его и сжала ногами его бедра.