– Чего вы хотели?

– Переговорить с вами или с вашей матушкой.

– О чем?

Акчурин сделал протестующий жест рукой:

– Позвольте вопрос…

– Задавайте.

– Правда ли то, что около года назад вам пришлось принимать роды в примерочной?

Надежда пораженно застыла:

– Зачем вам это?

– Если спрашиваю – значит, нужно, – назидательно промолвил Акчурин. – Просто подтвердите, что рожала Анфиса Мешакина.

– Почему бы вам не спросить об этом у своего друга прокурора Мешакина?

– Я бы предпочел избежать таких объяснений.

– Почему?

– Причина довольно щекотливая.

– Впрочем, я и сама догадалась: у вас была связь с Лесей Мешакиной?

– К сожалению.

– Тогда при чем здесь Анфиса?

Руслан Акчурин замолчал, и Надежде показалось, что их разговор окончен, но он попросил:

– Пообещайте мне: все, что я расскажу, останется между нами.

Она ответила:

– Обещаю.

– Ну, хорошо… Думаю, что я – отец этого ребенка.

– Какого ребенка? – не поняла Надежда.

– На отдыхе в Ницце мы с Мешакиными жили в двух соседних виллах на одной территории…

– И что?

– Так случилось, что мы с Анфисой…

– Не продолжайте! – вскрикнула Надежда и завела двигатель автомобиля. – Я уезжаю!

– Что за истерика? – удивился Акчурин.

– Это грязно… низко… Я не желаю это обсуждать! Немедленно покиньте машину!

– Никуда я не выйду. Вы сами втравили меня в этот разговор. Так что продолжим. Она родила мальчика? Немедленно отвечайте!

– Как вы могли?! Анфиса еще ребенок!

– А вот это не надо. Не изображайте из себя саму непорочность. Анфиса – вполне сформировавшаяся девушка, которая хотела любви.

– Вы – подлец! Еще слово, и я влеплю вам пощечину!

– Попробуйте, и я отвечу вам тем же. Она родила мальчика? Где он сейчас?

– Зачем вам это знать? Когда вы совращали невинную девочку, вы о ребенке не думали.

– Когда совращал – не думал, – согласился Акчурин. – А теперь мне нужен мой сын.

– Что? – переспросила Надежда. – Он вам нужен? Зачем?

– Жена не может иметь детей. Для нас рождение ребенка – редкая удача. Вместо того чтобы брать чужого или искать суррогатную мать, есть шанс воспитать кровного наследника. Разумеется, не прежде, чем сделаем тест ДНК.

– Боже мой… – прошептала Надежда. – Сама себе не верю, что все это слышу.

– Так вы мне поможете?

– Чем?

– Расскажите, что стало с мальчиком? Где он сейчас?

– Мешакины от него отказались, – с усилием проговорила Надежда.

Акчурин поморщился:

– Другого я от них не ожидал.

– И он еще осуждает… – Надежда покачала головой. – Вашего ребенка усыновили.

– Вам известны координаты его родителей?

– Даже если бы знала, то не сказала бы вам. Пока он не с вами, есть надежда, что из него воспитают приличного человека.

– Жалко, что мы не договорились. Но, если честно, от вас требовалось только подтверждение, что роды состоялись и мальчик остался жив. И все-таки – это мальчик! – победно улыбнулся Акчурин.

– Что вы собираетесь делать?

– Найду приемных родителей и сделаю им предложение. Потом заберу сына.

– А если они не согласятся?

– Вы не знаете людей так, как знаю их я, – сказал Акчурин, вышел из машины и хлопнул дверцей.

– О да… – грустно прошептала Надежда.

Надежде хорошо было известно, что многие закройщики и портные не любят шить на толстых женщин. Она же считала, что худые женщины – все очень разные, а толстые мало чем отличаются друг от друга. Большинство из них предпочитают носить просторные платья, которые закройщики называют мешком с тремя дырками.

Однако эта ее клиентка была неординарной. Имея аномальный бюст и живот, она заказывала только приталенные платья. Ввиду непредсказуемости изгибов и впадин ее фигуры примерка, как правило, сводилась к муляжному[16] методу. Готовясь к встрече с этой заказчицей, Надежда запасалась булавками и терпением.

Вот и на этот раз, закончив работу, она спросила:

– Так вам нравится?

Толстуха покрутилась у зеркала и, вытянув перед собой руки, недовольно заметила:

– Спинку тянет.

– Это из-за того, что мы заузили ширину рукавов и чересчур приталили силуэт. Если выпустить, будет свободнее.

– Только не это!

– Значит, оставляем?

– Пусть лучше тянет.

– Виктория скажет, когда платье будет готово. Я же с вами прощаюсь.

Надежда вышла из примерочной и поднялась на второй этаж. Там заглянула к матери:

– Есть время?

Ираида Самсоновна сказала:

– Заходи.

– Нам не удалось поговорить утром.

– Сумасшедший день, – заметила Ираида Самсоновна. – Примерка за примеркой. Валентин Михайлович не справляется.

– Я помогаю. Только что провела примерку.

– Ты видела? Сегодня привезли оставшуюся ткань для коллекции. Я велела выгрузить ее на склад. Счет Козыреву бухгалтер уже выставила. Все предыдущие он оплатил. О чем ты хотела мне рассказать?

– Вчера я говорила с Акчуриным, – Надежда опустилась на стул рядом с матерью.

– С чего это вдруг? Кажется, он не приходил в ателье. Его примерка состоится только через неделю.

– Я сама поехала к нему в агентство.

– Зачем?

– Подумала и решила: если ничего не делать – ничего не изменится.

– Объясни. Для меня слишком мудрено…

– Надоело сидеть и бояться.

– У тебя есть Фридманович, он тебя в обиду не даст.

– У меня есть Астраханский, – упрямо проговорила Надежда. – И это прежде всего.

– И где он? – Ираида Самсоновна насмешливо улыбнулась. – Давненько он не показывался.

– У Льва сложная работа, которая требует полной самоотдачи.

– Работа следователя? Боже мой! Скажи еще, что все они горят на работе.