Вот здесь-то, за одним из кирпичей в стене, Хвостов и обнаружил тайник. Из него, к изумлению старика и длинного, он извлек несколько аккуратно сложенных пачек денег.

— Чьи? — спросил майор, раскладывая деньги на журнальном столике.

— Разумеется, мои, — пробасил Фефелев.

— Откуда такая крупная сумма денег, Анатолий Владимирович?

Завскладом, очевидно, решил занять позицию оскорбленного человека.

— Личные сбережения, — произнес он с вызовом.

Хвостов покачал головой, делая вид, будто верит.

— Угу… Сами покажете, где драгоценности, или продолжить поиски?

— Ищите! — с безразличием заскучавшего вдруг человека произнес Фефелев.

После получаса бесплодных поисков Хвостов, наконец, сдался и закончил обыск. Найденных денег вполне хватит для того, чтобы прижать завскладом.

— Ну что ж, Анатолий Владимирович, — сказал майор, вылезая из подвала и отряхиваясь. — Вам придется проехать с нами в Управление для объяснений.

Время было послеобеденное. Селиванов сидел на стуле у стены и клевал носом. Вчера они с Таней ходили на дискотеку. Домой он вернулся далеко за полночь, и пяти часов сна для его молодого организма было недостаточно. Женя дал себе слово сегодня взять у девушки отгул и хорошенько выспаться, не то Хвостов влепит выговор за мятый вид и систематическое дремотное состояние.

Майор, сгорбившись, сидел за своим рабочим столом, напоминая огромную хищную птицу. Обычно в минуты раздумий он брал лист бумаги, разрывал его на мелкие кусочки, затем из них скатывал трубочки, из трубочек шарики, которые раскладывал ровными рядами на столе. Так было и на этот раз.

— Может быть, начнем допрос Фефелева? — спросил Женя, с трудом вырываясь из сладких объятий Морфея.

Хвостов скатал очередной шарик.

— Рано…

Вот уже почти четыре часа заведующий складом томился в подвальном помещении ГУВД, в изоляторе временного заключения, и майор решил продержать его там как можно дольше.

— Пускай посидит, — Хвостов положил шарик, заполнив ряд, и приступил к раскладыванию следующего. — Пообщается с тамошней публикой, подышит воздухом камеры, авось будет посговорчивее.

За то время, что Фефелев просидел в изоляторе, майор успел кое-что сделать. Он поговорил по телефону с Ларионовой, встретился с Нечаевым, вызвал директора Кадамова, который привез ему книги по бухгалтерскому учету и другую документацию, а также сходил к эксперту Смыслову. Короче, к допросу завскладом Хвостов был готов.

Но вот майор сгреб со стола шарики и сбросил их в корзину для бумаг.

— Давай, Женя, тащи сюда этого Фефелева, будем потрошить, — распорядился он. — И чтобы все было, как полагается: конвой, наручники, зверское выражение лица — в общем, постарайся нагнать на него побольше страха.

— Чтобы он, — подхватил Селиванов, — увидев вас, решил, что вы его спаситель, упал к вам в ножки и покаялся?

— Я был бы не против.

Пока Селиванов ходил за завскладом, Хвостов еще раз прокрутил в голове план допроса. Наконец привели Фефелева. К разочарованию майора, он не был подавлен, наоборот, казался бодрым, невозмутимым и выглядел так, будто провел четыре часа не на нарах в зловонной камере, а в шезлонге в солярии. Дождавшись, когда с него снимут наручники, Фефелев с гордо поднятой головой прошествовал через кабинет и сел на приготовленный для него стул напротив майора.

— Итак, гражданин Фефелев, — начал Хвостов, — вы задержаны по подозрению в убийстве охранника и ограблении магазина "Бриллиант". Чуть позже вам будет предъявлено официальное обвинение по этим статьям.

Фефелев издал звук, похожий на храп заартачившегося жеребца.

— Чушь! Я никого не грабил, не убивал, и вы это прекрасно знаете.

— Советую вам не впадать в амбицию, — тоном корректного человека изрек Хвостов. — У вас есть возможность сделать добровольное признание. Используйте ее — это в ваших же интересах.

— Не уговорите! — пробасил Фефелев.

Хвостов с сожалением покачал головой:

— Вы самоуверенны. В вашей ситуации это не лучший стиль поведения. Вы усугубляете свое и так незавидное положение и усложняете мою задачу. Но я все же постараюсь доказать, что вы преступник.

— Доказывайте! — разрешил завскладом.

Хвостов глянул в свои записи.

— На прошлом допросе седьмого апреля, вы утверждали, что вернулись домой в полночь?..

Квадратный подбородок Фефелева потерял твердость. Секунду поколебавшись, он сказал:

— Ну, говорил…

— А вот ваша соседка Мария Алексеевна утверждает, будто вы пришли на полчаса позже.

— Все же раскопали? — губы Фефелева тронула едва заметная усмешка. — Конечно же, это многое меняет?

— Не хотелось бы огорчать вас, — с траурным видом признался майор, — но это действительно так… Мы точно знаем, что вы ушли со свадьбы в двадцать три сорок. Если бы вы, как утверждали ранее, в полночь уже были бы дома, то вас никто ни в чем бы не заподозрил. Времени для совершения преступления маловато. Но если добавить полчаса, то его вполне должно хватить на то, чтобы добраться до магазина, совершить преступление и вернуться домой.

— Ерунда! — фыркнул завскладом. — Разве баба Маша не говорила вам, что я возвращался из гаража?

— Говорила. И бомжиха Валюха видела, как вы запирали двери своего бокса.

Фефелеву не удалось скрыть удивление, вызванное осведомленностью майора.

— Так в чем же дело?! Эти полчаса я провел в подвале, переливал вино.

Хвостов откинулся на стуле с видом человека, которого не проведешь.

— Не-ет! В гараж вы заходили для того, чтобы спрятать деньги и драгоценности. Не тащить же награбленное домой!

— Вы ошибаетесь, — сдержанно сказал завскладом. — Я не убийца и не грабитель. А ваши инсинуации очень легко опровергнуть.

— Будьте добры!

— Я ушел со свадьбы в двадцать три сорок. Смерть охранника, как показывают остановившиеся часы, наступила в двадцать три пятьдесят. За десять минут я просто физически не успел бы добраться до магазина и совершить преступление.

— Ага! — произнес майор с радостью охотника, загнавшего в ловушку крупного зверя. — Признаться, я с большим нетерпением жду, когда вы приведете этот довод. Однако не стоит забывать, что на остановившийся будильник обратили наше внимание именно вы… Ознакомьтесь, пожалуйста…

Майор подал Фефелеву лист бумаги. Завскладом взял его и, отдалив, попробовал читать, однако освещения было недостаточно, и ему понадобились очки, изъятые у него ранее при личном досмотре. Хвостов с готовностью вернул Фефелеву необходимый предмет, и тот, водрузив очки на нос, углубился в изучение документа.