class="v">Образов тонкая ткань и тончайший их облик исходит.

Множество образов так возникает в кратчайшее время,

И справедливо считается их зарожденье внезапным.

И наподобье, как солнца лучи в промежуток короткий

Всюду должны разлетаться, чтоб все преисполнить собою,

Тем же путем непременно должны отходить от предметов

Образы этих предметов во всякое данное время

И проноситься во множестве всюду, по всем направленьям,

Так как, в какую б мы сторону зеркало ни повернули,

В нем отражаются вещи с такой же окраской и формой.

Часто в то время, когда небосвод совершенно прозрачен,

Вдруг неожиданно мрак и смятение в нем наступают.

Можно подумать, что тени все, глубь Ахеронта покинув,

Тут собрались, чтоб наполнить пустоты великие неба.

Вот до чего эти грозные скопища туч, нависая

С вышних пределов небес, мрачный ужас повсюду вселяют!

Но, как ничтожна та часть их, что образы их составляет,

Может ли кто-нибудь определить или выразить словом?

Ныне в стихах своих, более сладостных, чем изобильных,

Я передам, с какой скоростью носятся образы эти

И при полете по воздуху сколь велика та подвижность,

Вследствие коей в короткое время они проникают

Очень далеко, куда бы их ни увлекло тяготенье.

Краткая песнь лебединая лучше, чем крик журавлиный,

Что высоко в облаках аустриальным разносится ветром.

Прежде всего убедиться возможно, что легким и тонким

Всяким телам вообще быстрота подобает большая.

К этому роду относятся жар и сияние солнца

В силу того, что они состоят из мельчайших зачатков.

Эти зачатки, сквозь воздуха слой проникая, не могут

Мешкать в пути под напором зачатков, за ними идущих.

Свет пополняется светом внезапно и без перерыва,

И подгоняется молния молнией, будто ударом.

Вследствие этого нужно, чтоб образы тем же порядком

На расстоянье неизмеримое вмиг улетали.

Прежде всего потому, что есть сила, которая сзади

Гонит их тельца первичные и издалека толкает.

Кроме того, в этих образах ткань столь неплотна, что даже

С легкостью могут они проникать сквозь любые предметы;

Могут пространство воздушное как бы пронизывать на`сквозь.

Из середины предметов с высот истекает на землю

Множество мелких частиц. Например, постоянно мы видим,

Как теплота и лучи, среди дня отделяясь от солнца,

Вмиг разливаются всюду в пространстве небесного свода;

Как по земле и по морю они пробегают и небо

Все наполняют вверху и проносятся с легкостью птицы.

Стало быть, то, что в вещах расположено в плоскости внешней,

При выделенье не может никоим путем задержаться.

Разве оно не должно подвигаться скорее и дальше

И пробегать многократно в такое же самое время

То расстоянье, которое солнца лучи пробегают?

Опыт такой еще лучше всего, мне сдается, докажет,

Сколь велика быстрота при движении образов этих.

Стоит лишь зеркало чистое влаги на воздух открытый

Вынести, чтоб при сиянии звездного неба, мгновенно

Сонмище ясных светил мировых здесь тотчас отразилось.

Разве ты не примечаешь, как быстро из далей эфира

Образы этих предметов пределов земли достигают?

А потому, повторяю еще, что тела выделяют

Образы, кои глаза поражают и в нас возбуждают

Зрение. А от известных вещей выделяется запах,

Так же как холод от рек, как от солнца тепло, а от моря

Мощный прибой, размывающий часто прибрежные стены.

Без остановки по воздуху всякие звуки несутся;

В рот, наконец, попадает при наших прогулках близ моря

Влага соленого вкуса; когда же настойку полыни

Изготовляют при нас, то во рту ощущаем мы горечь.

Каждая вещь из себя таким образом вон выделяет

Нечто такое, что носится всюду по всем направленьям;

И при таком выделеньи нет никаких перерывов,

Так как мы безостановочно чувствуем и постоянно

Видим и нюхаем вещи и слышим порою их звуки.

Кроме того, прикасаясь в потемках к различным предметам,

Мы то же самое в них познаем, что при помощи зренья

Мы среди белого дня различаем. Поэтому нужно,

Чтоб осязанье и зренье причиной одной вызывались.

Если, допустим, к фигуре квадратной во тьме мы коснемся

И впечатленье квадрата получим, то что же иное

Может при свете представиться кроме фигуры квадрата?

А потому, как мне кажется, нашего зренья причина

В образах этих лежит, и без них неспособны мы видеть.

Ныне тебе говорю я, что образы всяких предметов

Всюду проносятся и пролетают по всем направленьям.

Истинно: так как мы зреть в состоянии только глазами,

То и понятно, что там лишь, куда мы глаза обращаем,

Их поражают все вещи окраскою и очертаньем.

Образы также дают нам возможность узнать расстоянье,

В коем находится вещь, и ее различать помогают:

Так как в движеньи они в то же время толкают и гонят

Воздух, который находится между собой и глазами.

Весь этот воздух тотчас устремляется к нашему взору

И, потихоньку зрачки задевая, туда проникает.

Вот почему происходит, что можем мы видеть, как близко

Каждая вещь отстоит. Чем движение воздуха больше

И чем длинней тот воздушный поток, что зрачки задевает,

Тем удаленней от нас будет каждый предмет нам казаться.

Это творится с большой быстротой, посему происходит,

Что одновременно видим мы вещи и их расстоянье.

При обсужденьи вопросов таких удивляться не должно,

Что мы не можем в отдельности видеть тех образов, кои

Взор поражают наш, видим же мы только самые вещи.

Так, когда ветер слегка на нас дует, когда нас пронзает

Холод жестокий, то мы ощутить никакими путями не можем

Каждой отдельной частицы в том холоде или же ветре.

Нет, в совокупности: всех мы их чувствуем. Кажется, будто

Тело стороннее нашему телу наносит удары,

С помощью коих извне нам даст о себе представленье.

Кроме того, еще, если мы трогаем пальцами камень,

То прикасаемся к самой поверхности, к