– Полинкс убит! И Менелос! Атрей, что нам делать? Кровь забрызгала стволы пушек, в боку судна зияла пробоина. Люди, которых он знал, уважал и ценил, лежали бездыханные у его ног.

Он перешагнул через трупы, увидел смятение на юных лицах и услышал, как его собственный голос окреп и перекрыл грохот сражения:

– Заряжай! Мы не дрогнем. Мы вместе, нас не сломить!

Это он прикинул расстояние до цели, он навел пушку, он отдал приказ. Этого достаточно. Это случилось по его вине.

– Пли!»

Он лежал в темноте, обнимая Брайанну, и думал о том, что сам лишился невинности, но не в пылу головокружительной, дурманящей страсти, а в разгар страшной кровавой битвы. Обратного пути нет, бессмысленно мечтать, что с него снимут вину и он снова станет прежним.

Повернув голову, он тихо коснулся губами ее лба. И ощутил соленый привкус собственных слез.

Растерянные лица, вытаращенные глаза. Сжавшись от угрызений совести, Брайанна окинула взглядом родственников.

– Пожалуйста, постарайтесь меня понять, – попросила она. – Я сама от себя такого не ожидала, но мне непременно надо в Акору.

В кои-то веки лишившись дара речи, леди Констанс повернулась к мужу.

– Детка, мы желаем тебе только добра, – заговорил граф, – но объясни, чем вызвана такая поспешность?

Тем, что она совершила непоправимое, сделала шаг, который изменил все ее будущее? Тем, что она разрывается между неотступным влечением к единственному в мире мужчине, который ей нужен, и страхом, что она пожертвовала своими принципами? Или тем, что давние воспоминания преследуют ее по пятам?

– Я скучаю по родным.

– О, дорогая! – Леди Констанс взяла ее за руку. Они сидели в большой гостиной Холихуда. За окнами быстро угасал морозный зимний день. Сегодня Брайанна познакомилась с молодым поколением Холлистеров, в том числе самым младшим – очаровательным сорванцом, которого в честь деда назвали Уильямом. Дружески принятая всеми обитателями Холихуда сразу, Брайанна искренне полюбила их. За время визита она привыкла считать этих милых людей не просто друзьями, а родными.

В камине уютно пылал огонь, на столе дымился чай. Холихуд имел все приметы и штрихи дома – родного дома ее матери. И дома самой Брайанны, если бы ее судьба не переменилась.

– Мы прекрасно понимаем тебя, – заверила леди Констанс. – В твоем решении нет ничего странного. За последнее время на тебя обрушилось слишком много новостей. Тебе понадобится время, чтобы свыкнуться с ними.

– Это правда, но поверьте, я глубоко признательна вам за все. Найти вас и Холихуд для меня огромное счастье.

– Двери Холихуда всегда будут открыты для тебя, – пообещал лорд Уильям. – Как были открыты для твоих родителей. – Он поднялся и раскрыл объятия. Брайанна с радостью обняла его, растроганная и успокоенная.

– Разумеется, – подхватила леди Констанс, подходя к ним. Она с нежностью приложила ладонь к щеке Брайанны и добавила: – Знаешь, душенька, когда-то и я была молода. Я помню, как трудно делать выбор, когда мечтается обо всем сразу. Но поверь мне, нет надежнее советчика, чем собственное сердце. – Она взглянула на портрет над камином. – Те же слова ты наверняка услышала бы от мамы.

Брайанна сморгнула внезапные слезы. Весь день она с трудом сохраняла спокойствие и сдерживала в себе бушующие чувства. Неужели она и вправду совершила то, о чем говорили ей память и блаженная расслабленность тела? Неужели проснулась в постели, еще хранящей тепло и запах Атрея? Невольно потянулась к нему и лишь потом поняла, что он ушел, оставив на подушке «Слезу небес» – безмолвное напоминание о минувшей ночи?

Очевидно, так все и было, и Брайанна не жалела о случившемся – совсем напротив! Но тревога не отпускала ее: Атрей – ванакс, а она примкнула к «Гелиосу». Он акоранец, а она англичанка. Он мужчина, она женщина, им удивительно хорошо вдвоем, но тем больше для нее опасность потерять свое «я». Однако о случившемся Брайанна не пожалела ни разу. Наоборот, то и дело улыбалась.

Истина заключалась в том, что ванакс Акоры оказался бесподобным любовником. Во дворце о достоинствах Атрея нередко перешептывались, но все женщины, близко знающие его, были образцом скрытности. Если бы после покушения на Атрея они не начали собираться в темных коридорах, дружно всхлипывать и делиться воспоминаниями, Брайанна ничего бы не узнала.

Атрей выжил, окреп и возжелал ее. Осмыслить это было слишком трудно, но Брайанна понимала, что это испытание неизбежно.

– Дорогая, – ласково продолжал лорд Уильям, – перед расставанием нам предстоит еще поговорить о делах.

Брайанна почти не слушала его, погруженная в мысли об Атрее.

– Твой дедушка перед смертью несколько смягчился, – объяснил граф.

Леди Констанс закивала.

– Точнее, не перед смертью, а раньше, но его дочь было уже не вернуть. Во всяком случае, о тебе он позаботился.

– Позаботился? – переспросила Брайанна.

– Покойный граф оставил тебе наследство, – все тем же тоном объяснил лорд Уильям. – Сумму, которую ты получишь, когда выйдешь замуж, – само собой, распоряжаться ею будет твой муж. К завещанию граф добавил еще один, необычный, пункт. Согласно его воле, если до двадцати пяти лет ты так и не выйдешь замуж, наследство все равно будет передано тебе.

– Но откуда он знал, что я выжила?

– Он надеялся на это, – ответил лорд Уильям. – По крайней мере мне так кажется. Со мной он об этом не говорил. Но можешь мне поверить: если бы дед не упомянул тебя в завещании, это сделал бы я. Ради справедливости.

– Это очень великодушно с вашей стороны и со стороны дедушки, но я не вполне понимаю, о чем речь.

– Вот о чем, – вмешалась леди Констанс, – если ты вернешься в Англию, то сможешь сделать прекрасную партию или же, если захочешь, жить одна, ни в чем не нуждаясь.

– В любом случае мы, твоя английская родня, окажем тебе всемерную поддержку, – решительно добавил лорд Уильям.

Брайанна наконец все поняла, и вместе с пониманием к ней пришла пронзительная тоска.

– Если бы поддержку предложили маме...

– Возможно, Дельфина и Эдвард еще живы, – перебила леди Констанс. – Детка, не стоит надолго задумываться о грустном. Самое лучшее, что мы можем сделать, – учиться на ошибках прошлого. Брайанна сморгнула слезы и собралась с силами.

– Прошу прощения, я засиделась у вас. И спасибо вам за понимание.

– Скоро стемнеет, – заметила леди Констанс. – Почему бы тебе не переночевать у нас? Побудем вместе перед расставанием. Конечно, мы отправим в Хоукфорт гонца, чтобы за тебя не беспокоились.

Приглашение прозвучало соблазнительно, но Брайанна колебалась. С одной стороны, ей не терпелось увидеться с Атреем, с другой – она боялась этой встречи. Гордость требовала вернуться в Хоукфорт, но и обижать добрых графа и графиню не хотелось: как знать, может, до отплытия из Англии она с ними больше не увидится.