Леор нерешительно поднял свою лохматую голову, опасливо пожевал губами и, путаясь, сбиваясь, с трудом подбирая слова заговорил:

— Ну, это… у нас пять малых орудий и три больших. Малые…их, эээээ, лучше использовать на не больших расстояниях и для, как это называется? Тарана?

— Это уж мы сами разберемся, — без уважения рявкнул Крист на ученого, от чего тот еще больше сжался, испугался.

— Ну, я, это… хотел сказать, что у малых орудий прицелы лучше, а бьют они не многим слабее больших. А большие — они далеко могут снаряд зашвырнуть, но не слишком точно.

— Что скажете о воинах? У нас есть, кому управлять катапультами?

— Разумеется, — ответил за перепуганного до немоты Леора Зинкар. — Снаряды давно заготовлены, совсем скоро их доставят сюда с каменоломен.

— Согласно предложению Аламара предлагаю штурмовать Аборн с северо-запада, — продолжил он. — Пехота отвлечет внимание стражей города и тогда едва ли что-то помешает нам вывести на каменный мост три малых орудия и в упор расстреливать слабый участок стены и башню. Большие орудия мы оставим на другом берегу, и оттуда будем обстреливать сам город. Когда войска прорвутся в Аборн, обстрелы мы прекратим и пустим в дело конницу. Крист, твои воины легко справятся с тем, что останется. Цель — проникнуть в Дворец Советов и живыми взять Членов Совета Семерых. Есть ли возражения или иные предложения?

— Что во всей этой гениальной затее делать моим стрелкам? — подал недовольный голос Касин.

Он стоял чуть поодаль, между столпившимися у стола Главами и Леором, который, казалось, совсем обезумел от страха. Касин то и дело бросал на старика брезгливые взгляды и только морщился, когда видел, как тот дрожит и еле слышно читает молитвы. Лучник скучал. Он привык делать, но не думать.

— Касин, — беззлобно отозвался Зинкар, — не беспокойся, ты не останешься в стороне. У твоих лучников ведь как — выпущенная стрела приравнивается к человеческой жизни, верно? За стеной лучникам делать нечего, они будут отстреливать защитников до прорыва, так что пусть выбирают выгодные позиции. Устраивает тебя такое предложение?

— Вполне, — Касин равнодушно кивнул.

— Нам предстоит решить еще один вопрос. Вопрос времени! — напомнил Маниус. — На какой день мы назначаем штурм?

— Я предлагаю послать еще одного гонца с последним предложением о мирной сдаче Аборна, — предложил Аламар. — Если же ответа не последует или он будет отрицательным, тогда уже штурмовать город.

— Да чего тянуть?! — воскликнул возмущенно Крист. — Зачем ждать? Чтобы они придумали какую-нибудь лазейку и вывернулись?!

— Высоко ценю твою решительность и стремление к справедливости, Крист, но спешить не стоит, — сказал Маниус. — И за стенами Аборна имеются наши сторонники. Но ведь на лице у них не написано, кого они поддерживают. И потом, слава убийц нам ни к чему, люди должны видеть освободителей. Если мы нанесем первый жестокий удар, это не прибавит нам чести. Поэтому, мы отправим последнего гонца. Да, и еще. Дадим нашим соперникам время подготовиться, не будем извергами. Но, если Аборн вздумает напасть первым… что же, тогда нам ничего не останется, как ускорить его падение.

— Нужно выступить перед воинами, — задумчиво теребя отвислый подбородок, заметил Зинкар, — они до сих пор только догадываются что к чему. Маниус, ты готов?

— Готов? Зинкарт, мой друг, мне не нужно готовиться к подобному.

— Тогда завтра в одиннадцать всем Главам построить войска для торжественной речи Маниуса. Крист, выдели еще одного всадника для доставки письма Совету. Это пока все?

— Да, пожалуй, все, — согласился Маниус. — Предлагаю продолжить наше общение в более житейской обстановке. Что скажете? Близится время обеда.

Хор одобряющих голосов накатил на Маниуса приятной волной. Только Леор сжался еще больше и пробубнил что-то о милости и прощении, но точнее Маниус не разобрал.

В горле встал сладкий привкус приближающейся победы. Маниус еще раз улыбнулся своим соратникам и вышел из шатра. Какой-то незнакомый воин склонился рядом в повинном поклоне. Маниусу прошел мимо, удостоив склонившегося лишь коротким, небрежным взглядом. Сейчас ему меньше всего хотелось думать о каких-то там воинах.

— Мама! Мама проснись!

Эльда с трудом разомкнула свинцовые веки. Гаспер стоял рядом и старательно, тряс ее за плечо. Сон уходил неохотно, но быстро встревоженное личико сына становилось все четче. Серьезно нахмуренные бровки, сжатые от упорства губы, раскрасневшиеся щеки. Что-то его очень сильно тревожило.

— Мама! — требовательно закричал он в очередной раз. — Мама, ну проснись же!

Эльда вздохнула и перевернулась на спину. Вставать не хотелось — ноги отяжелели, отекли, болели, да и тело ныло, словно после побоев. Даже странно, с чего бы это? Последние несколько дней она не то, что не перетруждалась — она даже из дома не выходила и не делала работы тяжелее шитья. А тут вдруг недомогание, от которого действительно проспала лишних полдня, бессовестно оставив все заботы на несчастную Азею.

Эльда открыла глаза и обернулась к сыну.

— Ну, что случилось? — спросила она слабо и приподнялась.

— Мам, ну ты же совсем ничего не знаешь, — возмущенно и горячо затараторил Гаспер, — в городе, ой, мам, воины, говорят, пришли! Осада будет!

Странное, нелогичное и страшное, если это правда, было в торопливых словах Гаспера. Эльда села на кровати, поглубже вдохнула, перетерпела и спросила:

— Какие еще воины, Гаспер? Ты не заигрался, случаем?

— Мама, ну какие игры?! — воскликнул мальчик. — Говорят, Аборн осадили враги. Сегодня, на улице говорили, к Совету приехал какой-то гонец, а его послали обратной дорогой. И ворота все закрыли! Война, говорят!

От наполненных гордостью и отвагой слов сына у Эльды встала поперек горла ледяная глыба. Об простой игре, которым так часто предавался ее сынишка со своими друзьями, Гаспер не говорил с таким яростным запалом. Да и Линвард… Он не появлялся дома с тех пор, как его призвал горн, что заставляло задуматься. Если война стоит на пороге?

В приступе страха Эльда схватила сына и прижала к груди. Может, слишком крепко, потому что Гаспер принялся фыркать, выбираться, как будто смущаясь материнской ласки.

— Ну, ма-а-а-ма, — недовольно пробормотал он, наконец, освободившись, — ну я же не маленький! Я воевать пойду…

— Куда?! — воскликнула Эльда под нарастающую в груди сердечную дробь.

— На войну. Мы пойдем прямо к воинам и скажем, что так нельзя. Воины послушают и не пойдут.

— Какие воины, Гаспер?! Какая война?! Тебе шесть лет!

В темных глазах сына заблестели слезы, рот искривился, готовый к рыданиям. Только Эльда знала, что простыми слезами дело не закончится — когда не удастся вымолить желаемое, Гаспер начнет яростно доказывать свою правоту вплоть до криков. А если и это не поможет, может и сбежать. Азея увязла в делах, сама Эльда из-за беременности плохой сторож, а остановить это было необходимо.