Неожиданно с одного из наших экипажей спрыгнул Принимающий, Бронз Пик.

– Смотри, Жемчужина! – окликнул меня он. – Это лошади моего отца! Сейчас я покажу тебе, как ездят настоящие наездники!

Я даже развернулась на коленях Сон Брана, чтобы лучше видеть происходящее. И тут рядом появился его высочество.

– Племянник императрицы, мой троюродный кузен, – кивнул он в сторону парня. – Самое хвастливое существо, какое я только видел.

– Заметно, – хмыкнула я.

Бронз Пик решительно вошел в загон, поймал за поводья неоседланную белую кобылку и лихо вскочил ей на спину.

Кобылка шла спокойно и послушно. Но тут происходящим заинтересовалась вторая лошадь, находившаяся в загоне. На беду Бронза Пика, это оказался жеребец. Почему-то именно в этот момент он воспылал страстью к кобылке и, пристроившись сзади, принялся заигрывать с ней, пытаясь прихватить зубами за круп.

Возмущенная таким нахальством кобылка решила лягнуть ухажера, резко прыгнула вперед, подкинула зад…

Жеребец отскочить успел, а вот Бронз Пик, не ожидавший прыжка, не удержался на лошадиной спине, ласточкой перелетел через голову лошади и приземлился лицом в кучку лошадиного навоза!

Тут же вскочил, отряхиваясь, понял, что на него таращатся все – от жокеев до знати, восседающей в экипажах. Закрыл измазанное лицо руками и помчался к ближайшей конюшне – скрыться, спрятаться от позора!

Я встретилась глазами со смеющимся взглядом принца и не выдержала: прыснула в кулак. Нибу Иру тоже не смог удержать смешка. Глядя на нас, сдался и хохотнул Сон Бран. Вскоре смеялись все, кто наблюдал эту сцену. А кто не наблюдал – тех поспешно вводили в курс дела свидетели происшествия.

– Похоже, у меня стало на одного жениха меньше, – икая от смеха, проговорила я.

– И это хорошо! – тряхнул головой его высочество. – Кузен не слишком умен и вряд ли сумел бы оценить по достоинству доставшееся ему счастье…

– Магию? – уточнила я.

– Тебя, Жемчужина! – уже совершенно серьезно проговорил Нибу Иру и одарил меня таким пламенным взглядом, что аж мурашки по коже!

Это было очень странно: сидя на коленях одного мужчины, принимать комплименты и признания другого…

От неловкости меня спасло то, что очередь наконец тронулась и мы уже не останавливались, пока не добрались до мест, предназначенных для экипажей императора и его гостей.

Оставив лошадей, возниц и повозки на стоянке, мы, словно настоящий боевой отряд, слитными рядами двинулись к шатрам, в которых принимались ставки.

– Держи, моя госпожа. – Сон Бран подал мне расшитый замшевый мешочек, в котором звенели монеты. – Храм выделяет Жемчужине деньги на карманные расходы. Так что у тебя есть возможность сделать ставку, пусть и небольшую.

– Если бы я еще знала, на какую лошадь имеет смысл ставить, – пожав плечами, сказала я.

– Вон там, – будущий защитник указал мне на стену шатра, – развешаны свитки с описанием всех лошадей, которые сегодня примут участие в заездах. Можем подойти, чтобы ты ознакомилась с ними.

– Идем! – тут же согласилась я.

Внезапно мной овладело желание угадать лошадь-победительницу. Дело было даже не в выигрыше: играть по-крупному я не собиралась. Просто вдруг подумалось, что так я могу проверить свою проницательность. Ведь по воле судьбы я и так оказалась втянута в азартную игру под названием «Отбор в гарем». И только от меня зависело, насколько удачным окажется выбор.

Мы подошли к стенам шатра. Я взглянула на свитки. Как и в первый раз, у меня закружилась голова, но это быстро прошло, зато заковыристые письмена стали мне понятны, будто я всю жизнь читала на этом языке.

Изучив свитки, я поняла, что всего должно состояться три больших групповых забега, в каждом из которых примет участие десять скакунов. Потом три лидера своих групп будут бежать четвертый, финальный забег. Ставки можно было делать как на победителя любого из трех забегов, так и на окончательного финалиста.

– Мне было бы проще определиться, если бы я могла взглянуть на самих скакунов, – обратилась к Сон Брану, который терпеливо ждал, когда я закончу чтение. – Есть возможность сделать ставки позднее?

– Да, мы можем пригласить маклера в ложу к принцу, и он примет ставки прямо там, – кивнул будущий защитник. – Только в конюшни, где стоят скакуны – участники забегов, нас вряд ли пустят. Их строго стерегут, чтобы никто не мог причинить им вреда, хоть магией, хоть другим способом.

– Грустно. Придется тыкать пальцем в небо. – Я снова уставилась на свитки, вчитываясь в описание каждого из тридцати скакунов и вглядываясь в их изображения. Очень, надо сказать, достоверные изображения. Почти фотографии. – Они тут как живые! – кивнула на картинки своему провожатому.

– Так это же магография! – развел руками парень. – Если сделаешь вот так, – он сложил пальцы, словно показывая «о’кей», и посмотрел на меня через соединенные в кольцо пальцы, – картинки еще и оживут.

Я тут же воспроизвела этот жест. Магографии ожили. Лошади на картинках задвигались, задышали, загарцевали. Теперь я видела: скакуны прекрасны! Попыталась вспомнить, читала ли что-нибудь о лошадиных статях и о том, как определить самую быструю лошадь. Ничего толкового не вспоминалось.

Поэтому я просто ткнула пальцем в скакуна, который был больше всего похож на того, на котором ехал сегодня впереди нашей кавалькады принц Нибу Иру.

– Вот на этого ставлю! – объявила Сон Брану.

– Сколько?

– Все!

– Ставишь на то, что он победит в одном из заездов или в финале?

– И на то, и на другое.

– Хорошо. Идем, зафиксируем ставку у маклера.

Мы рука об руку вошли в шатер. Многие мои Принимающие уже находились там и стояли в очередях к конторкам маклеров, которых тут было четверо. Один из них показался мне более низкорослым и щуплым, чем остальные. Я потянула своего защитника в соседнюю очередь. Мне хотелось присмотреться к маклеру получше, но вот доверить ему свои деньги я отчего-то была не готова.

Несколько минут все шло спокойно. Очереди продвигались быстро. Вдруг в шатер вошел нетрезвый встрепанный мужчина простоватого вида и попытался втиснуться в соседнюю очередь. Люди стали возмущаться. Послышались крики, ругань, угрозы. Несколько мужчин решили схватить нетрезвого нахала под руки, чтобы вывести из шатра. Он принялся бестолково вырываться и отмахиваться.

Вместо того чтобы пялиться на это привычное для русских людей зрелище, я перевела взгляд на низкорослого маклера. Тот, окинув окружающих вороватым взглядом и не заметив меня, быстро достал из рукава какую-то бумагу и подменил ею такую же из стопки. Нервно облизнул губы, повел головой… Я тихо охнула и вцепилась в локоть Сон Брана. Язык маклера оказался раздвоенным, а на его висках и скулах блеснули чешуйки! Я готова была поклясться в этом перед судом присяжных!