Филип поднялся с кресла. Вымыл посуду, расставил все по местам, подобрал сухой лист, упавший на пол, и поднес к носу. Мята. Его мать любила этот запах и выращивала мяту в своем саду.

Ни с того ни с сего его вдруг охватила злость. Он вышел из дома и с удивлением обнаружил, что еще темно. Там, куда Филип собрался, день и ночь не имели значения, окна в заведении Руби всегда были плотно зашторены. За долгие годы они стали добрыми друзьями. Он не пользовался ее услугами, хотя и платил за них. Обычно Филип сидел в столовой и разговаривал с хозяйкой, нередко эти беседы затягивались на всю ночь. Утром она всегда готовила ему завтрак, и он, если не успевал выговориться, оставался на ланч или даже на обед. Руби умела слушать, всегда знала, что надо сказать и когда именно. А главное — Филип был уверен в этом — никогда и ни с кем не обсуждала его посещения. Надежная, как сейф.

Теперь, идя по ночному городу, Филип спрашивал себя, зачем ему понадобилось тащить сына с собой. Ведь у Эша наверняка сложилось впечатление, что его отец ходил туда вовсе не для задушевной беседы. Вероятно, хотелось произвести на парня впечатление.

Филип порылся в карманах. Имея дело с Руби, клиентам приходилось оплачивать девочек с той минуты, когда они проходили в дверь. Он был человеком добрым и щедрым, а потому и разговаривал не бесплатно. Сегодня ему хотелось общения.

* * *

— Когда вы собираетесь вернуться, миссис Салли?

— Через несколько недель. Иногда, Чу, я закрываю глаза и мне кажется, что я здесь. Это мне помогает продержаться до тех пор, когда я могу сесть в машину и поехать к вам. Скучаешь по Су Ли?

— Иногда. Она только и знает, что ля-ля-ля, а мужчине требуется тишина.

— Жалеешь, что не ходишь в колледж? Знаешь, это никогда не поздно.

— Мне не о чем жалеть. Я люблю делать все руками. Это у меня лучше всего получается. Вряд ли мне когда-нибудь удастся отблагодарить вас за то, что вы сделали для Су Ли и всех наших родственников. Новая оранжерея прекрасна. Иногда я сижу там всю ночь и наблюдаю, как появляются цветы. Вижу, как из земли пробиваются ростки.

Он вдруг застеснялся, опустил глаза.

— Я скоро женюсь. Моя невеста приедет через десять дней. Я хотел сказать вам раньше, но Су Ли позвонила только вчера вечером и сообщила, что все приготовления наконец-то завершены. Вы понимаете, в чем проблема, миссис Салли?

— Мы переделаем коттедж, Чу. Время еще есть. Установим новое кухонное оборудование, современную ванну. Леди любят нежиться в ванне.

— В этом нет необходимости, миссис Салли. Моя невеста подумает, что я живу во дворце, а мне не хотелось бы, чтобы она считала меня богачом.

Салли улыбнулась.

— Ни о чем не беспокойся. Ты хочешь, чтобы она одевалась так, как мы?

— Да, очень. Спасибо.

— Мне нравится делать что-то для вас с Су Ли. Я горжусь вами обоими. Ну что ж, мне пора.

— Передайте привет мистеру Саймону. Мне его не хватает, хотя без него никто не топчет мои цветы.

— Я ему так и скажу.

В среду в четыре часа пополудни Салли вошла в свой городской дом.

— Эй, Тули, я вернулась! Саймон! Эш! Филип! Я дома! Где вы?

— Дома никого нет, мисс Салли, — тихо сказала Тули. — Много дней никого нет дома.

— Куда же они уехали? Записку оставили? — Тули покачала головой. — Ну ладно, если вернутся, скажи им, что я дома. Сейчас мне надо уйти ненадолго. Приготовь обед к шести часам. Сделай что-нибудь сладкое на десерт.

— Су Ли прийти на ужин. Она звонить по тел-ли-фон.

— Вот и хорошо. Я скоро вернусь.

Когда Салли возвратилась, Су Ли уже ждала ее, но вот мужчины отсутствовали по-прежнему.

— Очень странно, мы всегда оставляем записки. Тули сказала, что их нет уже несколько дней. Думаешь, что-нибудь случилось? — взволнованно спросила она.

— Конечно, нет. Но я нашла только вашу записку.

— Но это писала не я! Почерк Саймона! Но его не было со мной! Зачем он сделал это? — Салли понеслась по комнатам, Су Ли за ней. Сначала — к Саймону.

— Мне не надо ничего просматривать, Су Ли, я вижу и так. Он уехал. Исчезла семейная фотография. Он забрал ее. Нет чемодана. Наверное, мне не следовало настаивать на поступлении в колледж. А может, он с Эшем? Ох, большей глупости просто не могло прийти мне в голову. — Она что-то бормотала, сглатывая стекающие по щекам слезы. Сердце разрывалось в груди при мысли о том, что могло случиться. Они перешли в комнату Эша.

— Его тоже нет, — ее взгляд упал на семейную фотографию, по-прежнему стоявшую на столе. Эш не взял ее, сентиментальные струны в нем молчали всегда. Зато не было бритвенных принадлежностей, футбольной формы и банковской книжки, самых важных для него вещей. — Я знаю, Су Ли, куда они ушли, и собственными руками задушу Филипа.

— Куда, миссис Салли? — спросила китаянка.

— Убежали в армию. Филип, должно быть, подписал документы. Боже мой, Су Ли, Саймону ведь всего шестнадцать. Как же он мог так поступить со мной?

— Подождите, вы не можете этого знать. Возможно, они просто уехали на пару дней. Давайте перейдем в вашу комнату и посмотрим, нет ли там записки. Это единственное место, куда мальчики могли ее положить. Вы идите, а я проверю еще у мистера Торнтона.

— Я сама загляну к нему, — остановила ее Салли, а через минуту уже вышла из комнаты мужа. — Он с ними не уехал. Ничего из того, что у него есть ценного, не пропало. Все на месте. Не могу поверить. Ни записки, ни письма. Ничего.

— Нашла! — воскликнула Су Ли, появляясь из комнаты хозяйки. — Саймон никогда бы не уехал вот так, не оставив никакого объяснения. Это лежало у вас под подушкой.

* * *

Примерно через час, когда все слезы были уже выплаканы, Салли поднялась с дивана. В глазах застыли решительность и холод.

— Мне нужно отыскать Филипа. Ты не знаешь, где он может быть?

— Я могу сходить поискать его.

— Думаю, что… сначала я кое-куда позвоню. — Салли подняла трубку, подождала, пока ответит оператор, и сказала: — 2456.

— Руби, это Салли Торнтон. Если Филип там, передай ему, пожалуйста, чтобы срочно возвращался домой. Да, срочно. Если его нет, но ты его где-то увидишь, сделай то же самое.

— Я пришлю его домой, Салли.

— Он у Рыжей Руби, Су Ли. — Силы покинули ее так внезапно, что она ухватилась за столик, дабы не упасть.

Едва Филип Торнтон переступил порог дома, как жена тихо, но со сдержанной яростью, сказала ему:

— Я желаю услышать объяснение: почему ты позволил нашим сыновьям уйти добровольцами в армию? Не отрицай, Филип. О черт, что толку-то? Дело сделано. Я не могу и не прощу тебя, Филип.

— Салли, ты хочешь сказать, что и Саймон…