— А потом ты в старикана-бомжа переоделся и Васю нашего, это ты убил своей тростью с шилом. — Голос санитара буквально зазвенел. — Попался бы ты мне в морге, я б тебя за Васю нашего скальпелем на запчасти разобрал.

— Ты, щенок, да как ты смеешь?! — Ловейка вскочил. — Ты с хирургом высшей категории разговариваешь! Ты еще столько трупов не видел, сколько я больных прооперировал! Уберите этого клоуна! И вообще, где мой адвокат, понятые? Вы проводите процедуру опознания с грубым нарушением закона!

— Я так понимаю, вы готовы сотрудничать со следствием! — похвалил Баздырев. — Будем считать это предварительной беседой. Чистосердечное признание учитывается при вынесении приговора. А сидеть придется много… Я тебя уж не выпущу. Хватка, знаешь, у меня какая? Челюсти сведет — не вырвешься. Ну, засветился ты, Иннокентий Савельевич, в гостинице, как звезда экрана. Попал по самое никуда. Ну, чего? Ты же взрослый человек! Чего отпираться? Как профессионал профессионала — поймем друг друга? А?

Ловейка сел обратно на стул, вздохнул, пристально посмотрел на Баздырева, в глазах которого читалось редкостная благожелательность.

— Ладно, — махнул он рукой. — Ваша взяла. Только этого засранца уведите! — он кивнул на Лупандера.

— Это мы первым делом.

Ребров понятливо вскочил, скомандовал Лупандеру.

— Встать! Руки за спину! Пошел!

Санитар Кавычкин тоже тихо удалился.

Сжигая мосты, убедитесь, что не перепутали направление.

Автор

— Давайте сегодня только без протокола, — попросил Ловейка. — И не перебивайте, ладно? Все вопросы потом.

— Договорились! — кивнул Баздырев своей «чугунной» головой.

— Идея с подменой трупа, я вам скажу, была гениальной! — начал Ловейка. — Нужно было только найти более или менее похожего мужика и спалить его до момента, когда привезут на опознание вдову. Мужика я искал месяц. По вокзалам, помойкам, притонам, а нашел недалеко от дома. Работал он грузчиком в гастрономе. Одинокий, запойный: то, что надо. И когда стало известно, что ваше сиятельство, — он сделал реверанс в сторону напряженно сидящего Зайцева, — собирается в пансионат на Селигере, я вызвал люмпена, костюм был куплен заранее, дал ему денег две сотни баксов, пообещал еще столько же, если не нажрется. Сказал, что нужно будет разыграть друзей этого самого Зайцева. Поселил в люксе, заказал ему ужин в номер и пообещал вечером сюрприз. Какой — вы уже знаете. Дал ему виагру. Он ушел, окрыленный, как на первое свидание… Дурачок. Да, синюю таблетку я слепил сам. Мое первое медицинское образование — фармакология. Меня на курсе называли «Цианистый Карлик». Характер у меня, конечно, не подарок. Обид я не прощаю. Ростом не вышел, но силищи, хоть отбавляй. Вот, закончил потом еще хирургию… На чем мы остановились? Да, после сожжения этого бухарика, Мишка, кажется его звали… реальный Зайцев юридически уже не существовал. Оставалась небольшая формальность: быстро и тихо ликвидировать беспаспортного человека, закопав по частям или целиком утопив в Селигере. Но, тут все пошло наперекосяк. Зайцев в «Поляну» не приехал. Телефон его не отвечал… Потом, никуда не денешься, состоялись похороны пепла бедного Миши, под табличкой Зайцева. И вот тут ко мне и заявился мой одноклассник Леня Лупандер. В общем, мы все втроем, ну, и Алла тоже, учились в одном классе. Так и так, в меня стреляли, ранили, и все прочее. Как вы справедливо заметили, я сразу понял, что Леня, корчась от боли, сам себе эти дырки и наковырял. Сошлись на том, что я оформляю боевые ранения, а он мне платит три тысячи долларов. Кстати, так и не отдал, сволочь! А на следующий день осенило! Лупандер просто опередил меня, он сам раньше нас успел убрать Зайцева, очевидно, нанял киллера, а теперь подставляет Аллу. Мол, она и организовала это покушение. И я стал заметать следы, как вы уже догадались. Я взял у этой несчастной Карины заявление в адвокатскую коллегию. Представляете, эта дурочка еще хотела рассчитаться со мной натурой! Я написал ее почерком прощальное послание, подставив хитрожопого Лупандера. Ну а когда вы стали искать Аллу, арестовали ее, она уже имела козырь. Я ей рассказал, что у Лупандера ранения — фальшивые. И она выложила вам эту пикантную подробность в нужный момент… Так, ничего я не упустил? Да, конечно, мне надо было убрать и патологоанатома. И я разыграл спектакль с безутешным стариком, который отыскал своего непутевого сына-божма. Я нанес этому Василию филигранно точный удар в сердце. Кстати, этот факт должен был вас заинтересовать. Пожалел я мальчишку-санитара. А зря. А он так и не понял этого… Люди — неблагодарные существа! Вот, пожалуй, и все… — Иннокентий горько усмехнулся. — Подписался на три трупа!

— Вот только одно не пойму, как вам удалось украсть у меня паспорт? — спросил мрачно слушавший исповедь хирурга Зайцев.

— Я и не крал, — пожал плечами Ловейка. — Мне его Алла принесла.

— Что?! — Зайцев вскочил, опрокинув стул.

— А вы так и не поняли? — с сожалением произнес Ловейка. — Гениальный способ устранить мужа — это ее изощренная придумка… Я ведь ее очень любил, Аллу… Даже, может быть, и сейчас люблю. Да, мы встречались и в ресторанах, кафе, и однажды она предложила мне сделку. Первой частью был визит в гостиницу. Она царственно разрешила овладеть ею. А потом я пообещал, естественно, не бесплатно, а за пятнадцать процентов акций, исполнить ее сатанинский план, с которым она носилась полгода… Старина Эзоп был прав, когда говорил: «Не открывайся жене и не делись с нею никакими тайнами: в супружеской жизни жена — твой противник, который всегда при оружии и все время измышляет, как бы тебя подчинить». Но Алла Сергеевна пошла дальше…

У природы нет плохой погоды, каждая погода — благодать.

Э. Рязанов

Вдруг Зайцев рванулся к Ловейке, ухватил его за грудки и с легкостью оторвал от стула.

— Да я не верю ни единому твоему слову, нравственный урод, мокрушник. Что вы слушаете его! Он с Лупандером сговорился!

Баздырев и Куроедов бросились разнимать свару, насилу оторвали разъяренного Зайцева от хирурга, усадили на место.

— Борис! — рыкнул Баздырев. — Мы так не договаривались!

Ловейка мрачно глянул на Зайцева, вздохнул, неожиданно вытащил из кармана связку ключей, бросил на стол.

— Вы все равно будете делать обыск! В моем сейфе, на работе, обязательства, подписанные Аллой по поводу этих пятнадцати процентов.

Дверь снова распахнулась, на пороге стояла Полина. Куроедов внутренне сжался. Она обвела пристальным прокурорским взглядом присутствующих, сразу же интуитивно определила убийцу, подошла к нему и остановилась буквально в шаге.

— Этот? — тихим, но оттого еще больше пугающим голосом спросила она.

— Полина Ивановна, прошу тебя… — торопливо начал Куроедов.