— Что?! — вырвалось у Лупандера.

И тут он заметил в темном углу человека, сидящего к нему спиной. Мужчина встал и резко повернулся — это был он — живой Борис! Лупандер в ужасе отшатнулся, почувствовал, как слабеют ноги и обрывается сердце. Кто-то подставил ему стул. Лупандер буквально рухнул на него.

— Ну, Барбос… су-ука! — с ненавистью простонал он.

— Интересное сочетание, — оценил Куроедов. — К сожалению, гражданина Хрущева мы не смогли пригласить на нашу встречу. Он куда-то уехал. Но мы его непременно найдем.

— Ну что, гнида, поплясал на моей могиле? — ледяным голосом начал Зайцев.

— Борис Петрович, мы же договорились… — попросил Куроедов.

— Ладно… — Зайцев скрестил руки на груди. — Ты, говорят, фотографии наши демонстрировал, рассказывал, как мы дружим?

Лупандер не ответил, опустил голову, потом достал из кармана платок, вытер холодную морось на лбу.

Баздырев посмотрел на часы.

— А вот сейчас, как раз должен прийти еще один, заверяю вас, очень интересный фигурант. Он очень пунктуальный, что характерно для его рода деятельности.

И действительно, дверь открылась, и в сопровождении Реброва появился хирург Иннокентий Ловейка. Лупандер с ненавистью глянул на вошедшего «фигуранта» и отвернулся.

— Здравствуйте! — с достоинством произнес Ловейка.

— Здравствуйте, Иннокентий Савельевич! — ответил за всех Баздырев. — Присаживайтесь, пожалуйста. У меня к вам дилетантский вопрос. Уж простите, если покажется вам смешным. Вот вы хирург высшей категории. Так? И как же вы не смогли распознать, что у Лупандера были не огнестрельные раны, а царапины? Мне это показалось очень странным.

Ловейка усмехнулся:

— На самом деле ничего странного нет. Вот вы — сыщик, у вас, вероятно, десяток нераскрытых дел. А я — хирург и у меня тоже десятки больных на конвейере… Ко мне обратился за помощью гражданин, сказал, что в него стреляли. Он был весь в крови. С его слов я и позвонил в милицию. Или я что-то сделал не так?

— В общем-то, все верно, — согласился Баздырев.

— Раз так, ко мне есть еще какие-нибудь вопросы? — предельно вежливо поинтересовался Ловейка.

— В общем-то, нет.

— Тогда — всего хорошего.

Ловейка поднялся, намереваясь уйти.

— Хотя, — Баздырев предупреждающе поднял руку, — я хотел еще спросить: с какой целью вы снимали в гостинице «Лунный свет» номер полулюкс с 17 по 21 июня? Причем на паспорт под чужой фамилией некого Мартышкина?

С этими словами Баздырев взял со стола ксерокопию паспорта с портретом Ловейки и под фамилией «Мартышкин».

— Видите ли… — смешался Ловейка. — Меня в городе многие знают. Не хотелось, чтобы это получило огласку. Я снимал номер для свиданий с женщиной. Видите ли, я имею право не отвечать на этот вопрос. Тем более он носит интимный характер и может повредить репутации этой женщины.

— Если вы о погибшей Галушке, то вряд ли ее репутацию может что-то подпортить, — веско заметил Баздырев.

— Какая еще Галушка? — раздраженно спросил Ловейка, всплеснув руками.

— Гостиничная проститутка, которая была у вас в номере незадолго до гибели! — суровым голосом произнес Баздырев. — И которой вы представились адвокатом, взяли у нее заявление, попросили подождать в холле, и, имея образец ее почерка, достаточно искусно написали предсмертную записку. — Насладившись эффектом, Баздырев повернулся к Лупандеру: — Теперь я могу вам ее показать.

Максимыч тут же сунул в онемевшие руки компаньона ксерокопию записки с крупным «по-женски» почерком: «МЕНЯ ЗАСТАВИЛ ЭТО СДЕЛАТЬ ЛУПАНДЕР».

Лупандер взорвался:

— Ах ты, сморчок! Вот ты какую игру затеял!

— Ты всегда был дебилом, Лупандер, и в школе… а сейчас — просто прогрессируешь, — с наигранным сожалением отреагировал хирург. — Они ведь сами написали эту записку! Это подстава! Господа, но ваши обвинения — полный бред! Вам нужно серьезное психическое лечение… Могу дать телефончик хорошего психиатра. Недорого.

— Хорошо, непременно воспользуемся, — кивнул Баздырев. — Но вы не учли, что в гостинице есть камеры внутреннего наблюдения. После убийства двойника Зайцева мы поставили и свои скрытые камеры. И сейчас мы покажем вам интересное кино. «Криминальная Россия» отдыхает.

Баздырев потянулся за пультом, включил магнитофон. На экране телевизора появились черно-белые съемки камеры наблюдения, установленной, судя по ракурсу, где-то под потолком. В пустынном гостиничном коридоре вдруг появились две фигуры — мужская и женская. В одной из них без труда узнавалась Галушка, а вторым был невысокий усатый мужчина в бейсболке.

Баздырев живо прокомментировал:

— Как вы думаете, кто этот бравый кавалер с усами? Это наш уважаемый хирург. Даже приклеенные усы и бейсболка на носу не спасут вас, Иннокентий Савельевич! Кстати, обратите внимание на таймер: 20 июня, 14.05.

Ловейка криво усмехнулся и положил ногу на ногу.

А на экране вспыхнул очередной эпизод в смонтированной записи скрытой видеосъемки: Галушка и Ловейка торопливо заходят в гостиничный номер.

— Это — тот самый номер, снятый господином Ловейкой. К сожалению, там нам не удалось установить видеокамеру, — заметил Баздырев и прокрутил пленку к моменту, когда Галушка вышла из номера и уселась, ожидая, в кресле в гостиничном холле. — Обратим внимание на таймер, время: 14.32.

А на экране вновь появился Ловейка, Галушка вскочила, пошла навстречу, послышался голос хирурга: «Пойдем, на лестнице покурим». Камеры наблюдения зафиксировали путь парочки вплоть до выхода на боковую лестницу.

— Чтоб ускорить развязку, господа, — пророкотал Баздырев, — и не снизить остроту восприятия, я прокручу пленку на скорости до момента, когда в коридоре снова появится фигурант Ловейка.

На ускоренной перемотке по коридору пулей промелькнули горничная, затем какой-то постоялец кавказского типа и толстая, как бочка, буфетчица. Когда на таймере вспыхнуло время 15.09, Баздырев нажал стоп-кадр: в коридоре появился и замер Ловейка.

— Ну что, отпустим доктора в номер? А то ему явно надо прийти в себя, после общения с девушкой, — дурашливо спросил Баздырев и нажал пуск. Ловейка торопливо пронесся по коридору и скрылся в своем номере. — Видите, как быстро проскочил, даже ускорять не надо… Ну а теперь не откажу в удовольствии и себя с коллегами показать.

И на экране «по заказу» появились бегущие по коридору Куроедов и Баздырев.

Ловейка скептически глянул на Баздырева и пожал плечами:

— Я действительно обещал познакомить девушку с адвокатом. Она очень боялась, что ее обвинят в убийстве. Была неадекватна… Между прочим, вас точно так же можно обвинить в преднамеренном убийстве этой проститутки. И у вас, в отличие от меня, — он поднял палец вверх, — есть шкурный интерес: свалить все на нее и на Лупандера и закрыть дело.