никто другой понимал его. Он знал, насколько дорога Александру Диана, и не мог представить того, о чем она рассказала. «Сашка просто не мог не обнять жену и дочь. Он чуть не сошел с ума, пока их не нашли», – думал он. – Что-то здесь не так». За восемь лет службы, он многое узнал и понял о Смирнове. Многие коллеги считали Александра «подкаблучником», когда тот отказывался расслабиться в бане. Он только посмеивался и говорил: – «Извините мужики, мне больше нравится холодный душ, а в вашем Содоме и Гоморре я не найду для себя ничего нового. Ради чего я там буду отсвечивать? У меня нет ни бытовых, ни сексуальных проблем, и расслабляться я буду дома. У меня ко всему этому свое отношение: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку, а я не хочу быть быком». Мало кто предал значение этой фразе, но Андрей понял, что Александр, это и есть Юпитер, а его Европа – это Диана.

В понедельник Диана с дочерью закончили «медосмотр» и получили разрешение на посещение детского сада. Детский сад работал с семи тридцати до восемнадцати, а рабочий день Дианы начинался в восемь и заканчивался в семнадцать. Он находился всего в пяти-семи минутах ходьбы дворами. На машине этот маршрут длился минут десять-двенадцать. Возвращаясь домой, она услышала звонок своего смартфона. Звонил отец.

– Чем занята, дочка? – голос его был загадочным.

– Домой едем из поликлиники. Нас детский сад ждет через две недели.

– Ты не хочешь нас навестить? У меня для тебя есть сюрприз.

– Я тоже богата на сюрпризы и позвоню тебе из дому, как приеду, – пообещала дочь.

– Договорились. Целуй Лерочку!

Ставя машину на парковку, Диана уже думала о звонке мужу.

– Саш, мы с Лерой летим к папе на пару недель. Если тебе удобно, можешь воспользоваться нашим отсутствием, – говорила она, входя в подъезд.

Она накормила дочь, подумав, заказала билет по интернету на утро завтрашнего дня. « Чего тянуть? Полетим сразу. Вещи у нас все есть. Да и много на две недели их не нужно. Главное из всего: документы, деньги и Лерина сумка», рассуждала дочь, набирая телефон отца и называя номер рейса и время. Уложив Леру спать, Диана вышла на лоджию и закурила. Эта привычка у нее то – появлялась, то – исчезала. Тяга к курению могла возникнуть внезапно, как и отвращение к табачному дыму. В данное время ей этого хотелось. Сигареты были куплены вчера, и в пачке не хватало штук пять. После перекура, она достала чемодан, оставленный Павлом Ивановичем два года назад. « Где он сейчас обитает? Как у него дела? Я еще своей жизнью недовольна. Она его поставила в определенные рамки, а он их, как будто, не замечает. Он живет, не думая о завтрашнем дне, но при этом оберегает близких, – думала она с теплотой о Китаеве. – Я его называю «папой», когда мы одни, а в присутствии Аверина, либо Павлом, либо Павлом Ивановичем. Он это понимает и ни разу не поднимал вопроса по этому поводу, как в прочем и отец». Думая об отцах, она аккуратно складывала свои вещи и дочери в чемодан и сумку. Навела ревизию в своей, разделив деньги на две части, оставив дома ключи от машины, водительское удостоверение и Лерины документы для сада, которые положила в ящик горки. Взгляд ее упал на шкатулку с немногочисленными украшениями. Все это подарки отца и мужа. Она открыла шкатулку и сразу вспомнила: по какому поводу что подарено и кем. Чтобы не бередить прошлое, закрыла шкатулку и задвинула ящик. Перенесла чемодан и две сумки в прихожую, сложила на кресло вещи в дорогу, положив часть денег в карман легкой куртки, оставив на виду только смартфон. « Да, вид у меня еще тот. Лицо серое, сердитое, под глазами круги и взгляд, как у больной собаки, – думала она, разглядывая свое отражение в зеркале. – Может, хватит чахнуть и пора слезть с голодной диеты? Волосы либо остриги, либо ухаживай. – Она взяла с полки расческу и через пять минут волосы были подобраны в простую прическу. – Другое дело. Ни каких конских хвостов и пучков, никакой кислой физиономии и пустых желудков. Ты, Аверина, была счастливой женщиной. Все еще возможно. Главное отпусти прошлое и живи дальше. Сделай это сейчас хотя бы для дочери. Ей мама нужна добрая, веселая и любящая, а не тетя, которая всем недовольная», – она показала отражению язык, улыбнулась и решила начать «новую жизнь» прямо сейчас с кухни. Наевшись «от пуза», прошла с чашкой кофе на лоджию и закурила. Теперь она думала о том, какой сюрприз ей приготовил отец. Подробностей последних дней он не знал. Она не слышала ни звука открываемой двери, ни шагов в квартире.

– Меня в свою компанию возьмешь? – спросил Александр, открывая дверь на лоджию.

– Я после обеда здесь расслабляюсь. А вы господин капитан обедали? Иди на кухню, я тебя по старой памяти накормлю обедом, а потом можешь и подымить.

Саша вымыл руки под кухонным краном и присел к столу. Наливая в тарелку суп и ставя его в микроволновую печь, Диана положила второе, через тридцать секунд поменяв тарелки в плите.

– Ты согласен на мое предложение? – спросила она и, получив в ответ кивок, продолжала: – продукты в холодильнике есть. Чего не будет хватать – купишь. Деньги в ящике стола, как всегда. Мусор, если таковой будет, выноси во время. Вернемся мы числа тридцатого. Да, заглядывай в почтовый ящик, могут принести квитанции на оплату. Кажется, Лера проснулась. Приготовь себе сам чай или кофе, – говорила она, покидая кухню и возвращаясь через минуту на руках с дочерью.

– Можете обедать вместе, – сказала Диана, передавая дочь мужу и разогревая для нее обед.

Александр посадил дочь в высокий детский стул, надел ей передник и вручил ее ложку. Лера «работала» ложкой уверенно, не забывая о бокале с молоком. За разговорами на языке, понятным им одним двоим, они закончили обед.

– Вас в аэропорт отвезти? – спросил Александр, собираясь уходить.

– Спасибо. Я вызову такси.

– Не упрямься. Я приеду позже. Как ты будешь проходить регистрацию с багажом, если Лера уснет? Пройдете регистрацию, я вернусь домой.

– Хорошо. Заезжай, как освободишься. Погода хорошая, мы выйдем на пару часов, на прогулку.

–Это все ваши вещи?

– Саш, мы едем на две недели, если конечно, выдержим опеку мамы.

Аверин встретил дочь со спящей внучкой, и теперь они ждали получения багажа.

– Пап, не спеши домой. У меня есть к тебе разговор, о котором маме знать не нужно, и мне нужен