– Пообещай, что мы будем вместе.

– Мы будем вместе.

– Нет. Стефан, это я, – она показала на свою голову, чтобы подчеркнуть, что за синими глазами с золотыми искорками скрывается живой ум, и этот ум сейчас перенапряжен. – Я знаю тебя. Я не могу читать твои мысли, но я могу читать то, что написано у тебя на лице. Все старые страхи – скажи, они ведь вернулись?

Он отвернулся.

– Я никогда тебя не оставлю.

– Даже на день? Даже на час?

Он помедлил, а потом поднял глаза и посмотрел на нее. Да, если ты действительно этого хочешь. Я не оставлю тебя даже на час. Он передал ей это мысленно; она знала это, потому что смогла его услышать.

– Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний.

– Елена, я давал их всерьез.

– Знаю. Просто я не хочу, чтобы ты терзался чувством вины, когда уйдешь.

Без всякой телепатии она могла сказать, о чем он сейчас думал, могла определить это до нюансов, до мельчайших деталей: «Развесели ее. Все-таки она только что очнулась. Может быть, она немного растеряна». А ей вовсе не хотелось становиться менее растерянной, не хотелось, чтобы менее растерянным стал он. Наверное, поэтому она начала нежно покусывать его подбородок. И целовать его. Нет сомнений, подумала Елена, кто-то один из нас двоих явно растерялся…

Время растянулось, а потом неожиданно замерло. Елена знала, что Стефан знает, чего она хочет, – а он хотел всего, что хотела от него она.

Бонни с беспокойством посмотрела на номер, высветившийся на ее телефоне. Звонил Стефан. Потом она торопливо пробежала рукой по волосам, взбив локоны, и приняла видеовызов.

Но вместо Стефана там оказалась Елена. Бонни начала было хихикать и говорить ей, чтобы она прекратила играть с игрушками Стефана – они ведь для взрослых, – но вдруг осеклась.

– Елена?

– Мне всякий раз придется выслушивать это от каждого? Или только от моей сестры-ведьмы?

– Елена?

– Проснулась и теперь как новенькая, – сказал появившийся на экране Стефан. – Мы позвонили сразу, как проснулись…

– Еле… Но ведь сейчас уже двенадцать дня, – вырвалось у Бонни.

– Были у нас кое-какие дела, – мягко перебила ее Елена, и – о, как же приятно было слышать, что она разговаривает именно так! Деланая невинность и абсолютное самодовольство, так что хотелось трясти ее и выспрашивать все, до каждой пикантной подробности.

– Елена, – выдохнув, Бонни оперлась на ближайшую стену, и груда носков, рубашек, пижам и нижнего белья, которую она держала в руках, посыпалась на пол, а из ее глаз полились слезы. – Елена, говорят, что ты должна уехать из Феллс-Черч, – это правда?

– Чего? – вспыхнула Елена.

– Что вы со Стефаном должны уехать, потому что так будет лучше для тебя.

– Да ни за что на свете!

– Любимая моя малыш… – начал было Стефан, но вдруг замолчал, немо открывая и закрывая рот.

Бонни воззрилась на него с недоумением. То, что произошло, произошло внизу, вне поля зрения, но она была готова поклясться, что любимая малышка Стефана только что врезала ему локтем в живот.

– Эпицентр, два часа? – спросила Елена.

Бонни очнулась. Елена никогда не давала времени на размышления.

– Приду, приду! – завопила она.

– Елена, – выдохнула Мередит. – Елена! – Второй раз это было похоже на полузадушенный всхлип.

– Мередит. Пожалуйста, не заставляй меня плакать, эта блузка из чистого шелка.

– Она из чистого шелка, потому что это моя блузка-сари, и она из чистого шелка.

Неожиданно Елена приняла невинно-ангельское выражение лица.

– Кстати, Мередит, я в последнее время здорово выросла, и…

– Если ты хочешь сказать: «поэтому мне она теперь подходит больше», – голос Мередит стал угрожающим, – то должна тебя предупредить, Елена Гилберт…

Ее голос сорвался, и обе девушки расхохотались, а потом заплакали.

– Оставь ее себе. О, господи, оставь себе.

– Стефан? – Мэтт потряс телефон – сначала осторожно, а потом стукнул им об стенку гаража. – Я тебя не ви… – Он остановился и сглотнул. – Е-ле-на? – Это слово прозвучало медленно, с паузой после каждого слога.

– Да, Мэтт. Я вернулась. И то, что здесь, вернулось тоже, – она показала на лоб. – Встретишься с нами?

Мэтт, опершись на новоприобретенную машину, которая была почти на ходу, снова и снова бормотал: «Слава богу, слава богу».

– Мэтт. Я тебя не вижу. Ты в порядке? – Шаркающие звуки. – По-моему, он упал в обморок.

Голос Стефана:

– Мэтт? Она очень хочет тебя видеть.

– Да-да-да, – Мэтт поднял голову и заморгал, глядя на экран телефона. – Елена, Елена…

– Прости меня, Мэтт. Тебе необязательно приходить…

Мэтт испустил короткий смешок.

– Ты уверена, что ты – Елена.

Елена улыбнулась улыбкой, которая уже разбила тысячу сердец.

– Раз так, Мэтт Ханикатт, я требую, чтобы ты пришел и встретился с нами в эпицентре в два часа. Так лучше?

– Кажется, ты почти ее освоила. Королевскую манеру старой Елены. – Он театрально закашлялся, шмыгнул носом и сказал: – Извини, я немного простыл – а может, аллергия.

– Не прикидывайся, Мэтт. Ты разревелся, как маленький ребенок. Я тоже, – сказала Елена. – И Бонни с Мередит, когда я им позвонила. Так что получается, что я плачу весь день, и в этой ситуации мне надо сниматься с места в карьер, чтобы успеть все приготовить для пикника. Мередит собирается за тобой заехать. Принеси какое-нибудь питье или еду. Целую.

Елена положила телефон. Она тяжело дышала.

– Вот это было действительно трудно.

– Он все еще тебя любит.

– Он предпочел бы, чтобы я все жизнь оставалась маленькой девочкой.

– Может быть, ему нравится, как ты говорила «привет» и «до свидания».

– Теперь ты меня дразнишь, – ее подбородок задрожал.

– Боже меня упаси, – мягко сказал Стефан. – Пошли, надо купить все для пикника – и еще купить машину, – он схватил ее за руку и потянул вверх.

К удивлению их обоих, Елена взмыла в воздух так быстро, что Стефану пришлось схватить ее за талию, чтобы она не врезалась в потолок.

– А мне казалось, что теперь на тебя действует сила притяжения!

– Мне тоже! И что теперь делать?

– Подумай о чем-нибудь приземленном!

– А если не поможет?

– Купим тебе якорь!