— Это за нами приехали? — пучил пьяные глаза на Хомута Бугай.

— Давай выпьем, — предлагал дедок и лез к капитану целоваться.

— Что за глупость? — подозвав капитана, Хват взывал к логике.

Один Кузьма воровато косил глаза в сторону. Мы молчали.

Так как информация, которой обладала милиция, не подтвердилась, отряд особого назначения, прихватив со стола две бутылки водки, топоча сапогами, с сожалением покинул свадьбу.

Веселье, как потухший костер, не разгоралось. Кузьма было закричал:

— Танцы!

Но его одернул Хват.

— Кто навел на нас милицию, сознавайтесь, — таращил испуганные глаза Бугай.

— Какие наркотики? — грозно спрашивал непонятно у кого Горилла.

И только тетка выдала разумное решение:

— Пусть у кого что в карманах, выкладывают на стол, проверим, что за наркотики.

Кузьма было дернулся из-за стола, но его крепко за руку держал сброшенный с престола Хомут.

Тетка, как инспектор, ходила и собирала из карманов у каждого подозрительные на первый взгляд вещи. Подозрительными ей показались фотографии, которые она отобрала у Данилы. У Цезаря она отобрала документы на машину джип «Гранд Чероки» на имя невесты. У Кузьмы — отобрала пакет с белой смертью. С него и начался допрос. Тетка, одной рукой держа пакет с белым порошком, другой старалась приподнять повыше Кузьму. Пока ей на помощь не пришел Бугай, ничего у нее не получалось. Всем было понятно, что тетка оказалась в два раза не только тяжелей капитана, но и умнее его в два раза. Наркотик нашелся.

— Ну, рассказывай, где взял?

— А чего рассказывать, — вися, как на крюку, на руке Бугая, дерзко отвечал Кузьма, — на кухне ребята из кастрюли его четыре килограмма высыпали в раковину и смыли водой, я один пакетик и отобрал, зачем пропадать добру.

Тетка повернулась к нам:

— Правда?

— Правда, нечего травить город.

У невесты, после того как она вышла замуж за Гориллу, мыслительный процесс замедлился. Замедлился, но шел. Сначала ее лицо побледнело, потом покраснело, потом она зашлась в смехе:

— Ой, мальчики, мои родные, это же сахарная пудра. Я ее заказала Хвату, чтобы с завтрашнего дня заняться выпечкой, кексами, коржиками, пряниками, пирожными заварными, ватрушками, языками слоеными. Их у вас в городе не выпекают, я и решила эту нишу заполнить. А вы что подумали?

Что мы подумали, никого не интересовало. Тетка разорвала пакетик с белым порошком, отобранный у Кузьмы, и, как детектив из западного фильма, попробовала его на язык.

— Пудра!

— Пусти, — сразу осмелел Кузьма.

Остальные гости рассматривали наши фотографии. Самый большой интерес вызвала та, где немытый и непричесанный Кузьма воровато уносит упаковку с пятью тортами. У Хвата вызвала удивление фотография, где вместе стоят и разговаривают Бачок, Цезарь, Бугай и Хомут. С фотографией, на которой снят человек, кладущий в багажник джипа пять коробок торта «Птичье молоко», мы подошли к Хвату и попросили ее прокомментировать.

— Это же мой знакомый слесарь, я ему оставляю джип, он проводит техобслуживание и подгоняет его к пропускному пункту у моего дома. Рядом охрана, никто не угонит. А в этот раз я ненароком обмолвился, что мне нужна сахарная пудра, он заодно пообещал достать. Он ведь работает на фабрике тортов «Птичье молоко». Пал Палыч его звать. Вечно в очках, как шпион, ходит.

Нам теперь стало все ясно. Но это только нам. Наши фотографии произвели фурор.

Первой завелась тетка. Она пристала к Цезарю:

— Есть документы, нет машины. Где машина?

Хват тоже подошел к Цезарю. Хомут подошел к Кузьме. И Фитиль подошел к Кузьме. Цезарь подошел к Хомуту. Дедок с бутылкой по очереди обходил всех подряд. Свидетельница хотела подойти к Бугаю, но он с мужем тетки-детектива на повышенных тонах вспоминал прародителей. Претензий накопилось много. Я понял, самое время уносить ноги, сейчас начнется разборка претензий. Мы с Данилой отошли уже далеко, а шум не убывал, а нарастал, и, наконец, чтобы и дальше нам было слышно, как гуляют на свадьбе у Гориллы, начали бить окна. Чисто российская традиция. Минут через пятнадцать в ту сторону снова потянулся отряд особого назначения. Дежурил, говорят, до утра.

На следующий день с утра мы зашли к Горилле в ресторан. Светило яркое солнце. Молодая жена Нинэль Сопель-Шереметьева выметала осколки.

— Гляньте, на счастье сколько набили, — сказала она.

Мы понимали, что в этом счастье из осколков есть и наша вина, поэтому решили хоть чем-то это компенсировать. Помявшись, Данила предложил:

— На вывеске «Ристаран у Гариллы» есть ошибки, вы, наверно, их не заметили. Я могу ошибки исправить и сделать новую вывеску.

Покоренная нашим благородством, счастливая хозяйка ресторана рассмеялась:

— Ой, мальчики, спасибо, не надо.

— Да я вам ее бесплатно сделаю, — стал настаивать Данила. Вслед за благородством из него, как дрожжевое тесто, полезло бескорыстие. Объелся, наверно, на свадьбе.

Нинэль прекратила подметать и с интересом смотрела на моего приятеля.

— Вы что же, думали, я не знаю, что она с ошибками написана? В ошибках-то вся изюминка. — Нинэль ласково улыбнулась Даниле. — Клиент читает вывеску и думает: «Господи, какие же неграмотные люди ее писали, зайду гляну на них». И заходит, зазывать никого не надо.

— А если клиента еще хорошо накормить… — стал дальше развивать мысль Данила. Я не стал вслушиваться в их разговор, потому что дальше началось обсуждение достоинств пирожков, жаренных во фритюре.

У меня, как у собаки, потекли слюнки. Через полчаса мы сидели за столом вместе с остальными гостями и рассказывали о наших приключениях. Дай бог счастья Горилле и графине Нинэль Сопель-Шереметьевой. Нинэль молодец, собирается развести еще сад. Интересно, уцелеют ли у него ветки, когда пойдут гориллята?

А что с возмещением ущерба? Две тысячи четыреста рублей дожидаются в шкатулке у Данилы дома.

Поскольку мы собрали не всю сумму, необходимую для выкупа Данилиной бабушки из плена страховой компании, у Насти родилась оригинальная идея. Но об этом в следующей книжке, если бабка сама не выпутается из долговой ямы.