Слева уселась родня Гориллы: дедок, Бугай и другие. Тетка с неизвестно откуда появившимся мужем оказалась родней невесты. За столом сидели еще Хомут, Кузьма. Цезаря и Хвата пока не было.

Когда гости расселись, с поздравительным словом вылез Кузьма. Фитиль недовольно повел носом. Он готовил всю ночь речь, и теперь его опередили. А Кузьма, как заправский тамада, взял в руки бокал и похлопал вилкой по стеклу, чтобы унять шум в зале. Ножка у рюмки, конечно, отвалилась.

— На счастье, — сказал он, беря другую рюмку.

Дедок, к нашему приезду успевший еще хлебнуть, видевший недавно фильм «Война и мир», понял, что поступила команда бить посуду, и грохнул тарелкой об пол.

Что-то рано свадьба начала приближаться к своему концу.

Кузьма все-таки перехватил инициативу у деда:

— Дамы и господа, леди энд джентльмены, позвольте в этот торжественный день…

Куда только не заносила буйная фантазия нашего тамаду, даже на Галапагосские острова. Гости устали его слушать, и муж тетки тихо спросил меня:

— Кто это?

— О-о, большой человек, если ему еще к зиме пальто купят, мэром нашего города запросто станет.

С опозданием в зал вошел Цезарь. Есть категория людей, которые специально везде опаздывают, чтобы потом привлечь к себе внимание.

Все смотрели на нового гостя. Горилла встал из-за стола и сказал:

— Мой боевой товарищ.

А Данила зашептал мне на ухо:

— Так не смогли слымзить джип у Хвата, вот посмотришь, они его с бою возьмут с боевым товарищем.

А Цезарь, преподнося подарок молодоженам, сказал:

— Вот не получилось фургон сюда затащить, документы отдаю, пусть жена хорошими пирожками торгует, пока муж футбол смотрит, — и он передал документы на прицеп-лавку.

Гости не поленились, встали и пошли смотреть прицеп, который недавно отмыл Колька. Я припал к Данилиному уху:

— Знаешь, как они будут в городе реализовывать наркоту?

— Как?

— Как в Москве. Ты подойдешь к Нинэль и скажешь пароль: «Есть пирожок с вишней?» А она ответит: «Есть», — и сунет тебе косячок, понял?

— А пирожок что, не даст? — возмутился Данила.

Подъехал на джипе и Хват. В руках у него был большой букет роз и свернутые трубкой несколько листов бумаги. Он поздравил молодых, сказав, что благодаря старым связям невесты он уладил дело с банком, получив отсрочку. Опоздал, потому что звонил и что он привез договор, в котором предлагает невесте, то бишь молодой жене, занять место ведущей дикторши у него в телекомпании.

Гости, особенно из деревни, с испугом смотрели на Нинэль. Как же, рядом будущая телезвезда, а они уже пьяненькие. Невеста взяла слово и коротко ответила:

— Никуда я от моего Гориллушки не поеду.

— Глянь, как наш идиот расцвел, — снова на ухо зашептал мне Данила.

Мне все было и без того понятно. Все эти лавки на колесах, договоры с телевидением для отвода глаз. А на самом деле завтра здесь развернется бойкая торговля наркотиками.

— Если хочешь красивую дикторшу, — сказал я Хвату, — в администрации сидит секретарша, красавица Катя, которая просто бредит тем, что ты предлагаешь.

Хват записал телефон, который я держал в памяти.

— Можешь хоть сейчас позвонить ей, скажи только, что тебя попросили из редакции «Семечко».

С мобильным телефоном Хват прошел в дальний угол зала. На том конце взяли трубку. Слава богу, что он ей позвонил и назначил встречу, а то бы она и в воскресенье добровольно дежурила, ждала телевидение.

Дородная тетка усиленно присматривала за мужем.

— Кисонька, полстопца, не больше, полстопца, — и пока обделенный муж выпивал полстопца, сама опрокидывала полный стопец.

Когда гости встали из-за стола покурить и вышли во двор, мы вдвоем с Данилой прошмыгнули на кухню и стали шарить по кастрюлям.

На кухню вошла тетка.

— Вы что там ищете по кастрюлям?

— Тушеную говядину. Помните, вы нам предлагали тушеную говядину и сказали, что ее есть никто не будет, вот мы ее и ищем.

Обмануть ребенка можно, но женщину, прожившую долгую жизнь, разве обманешь? Она нам не поверила и, наложив две тарелки тушеной говядины, поставила их перед нами.

— Я для него искал, — сказал я, показывая на Данилу.

Хоть он только встал из-за стола, но говядина дедка ему, видно, понравилась, и он умял переполненную тарелку. Тетка видела такое впервые. Она тихо спросила меня:

— Кто он?

— Сын полка.

— А-а-а, — понимающе закивала головой тетка. У нее, видно, сыновья служили в армии. Она на цыпочках вышла из кухни, не мешая Даниле расправляться с говядиной.

Я полез снова по кастрюлям. Вот они, наркотики. В целлофановой упаковке. Полная кастрюля белой смерти. Открыв кран с горячей водой, мы разрезали пакетики и высыпали их содержимое в раковину. Когда подкрался Кузьма, мы не заметили. Он выхватил последний пакет у меня из руки, сунув его себе в карман и выскочил в общий зал. Задвинув подальше мусорное ведро с пустыми пакетами, с чувством исполненного долга мы сели на свои места в зале.

— Черт с ним, с Кузьмой, что украл один пакетик. Пусть сам и травится этой гадостью.

Данила шепнул:

— Попьем чайку и сваливаем.

Чайный столик был сервирован отдельно, а-ля фуршет. К нему мы и подошли.

В это время завыла милицейская сирена и в зал ворвалась группа захвата. Жених с невестой и гости опешили.

Вошедший капитан приказал:

— Никому не двигаться, руки на стол. Проверка.

— По какому праву? — первым вылез Кузьма.

— По праву, выданному прокурором, — капитан помахал перед носом Кузьмы и других расстроенных гостей бумажкой с печатью.

— Что вы ищете? — спросила новоиспеченная хозяйка.

— Наркотики.

Капитан подошел к чайному столику и, взяв нож, стал разрезать им торты «Птичье молоко». «Выполняет за Данилу работу», — подумал я. Так он порезал все шесть тортов. Понюхал на выбор, и отправил один кусок в рот. Гости, наконец, пришли в себя. Поднялся вселенский шум и крик.

— Если набивались на угощение, можно и по-человечески это было сделать, — орала тетка, наступая на капитана необъятным животом.

— Совесть иметь надо, в мой единственный день, — хлюпала носом невеста, хотя второй раз выходила замуж.

— Скажи сколько, заплачу! — предложил Цезарь.

— Я вам еще припомню! — грозился Горилла.