к нему. Всё его внимание занимало наполнение десятка пустых кружек, стоявших на стойке.

— Договорились.

Пеларнис снял со спины сумку, вытащил плащ, да и застыл в нерешительности. Ему нельзя надевать его, ведь обучение не завершено, и если гильдия менестрелей прознает, ему крепко достанется. Но сомнения быстро отступили, следом за плащом появилась лира, и он направился в центр зала. Люди заметили его наряд и приветствовали одобрительными выкриками, разбавленными насмешливым улюлюканьем.

Усевшись на стуле, Пеларнис начал неспешно перебирать струны, настраивая инструмент. Уже с полгода он не прикасался к нему, но руки не забыли уроков.

Отрешившись от происходящего вокруг, он затянул тоскливую песню, под стать настроению. Ей учат одной из первых, хотя в этом и нет нужды — все её знают. Песнь о прежних временах, когда Визисток был жемчужиной Востока, столицей единого королевства, ещё до начала войны Престолонаследия. Песнь о предательстве, погубившем короля Литоса; о его младшем брате Карраде, устроившем заговор и взявшем в жёны его супругу Наишу. Как она тосковала без любимого и покончила с собой. И остался Каррад один, с сыном Литоса. Вокруг начали плестись интриги, строиться заговоры, но всё в одночасье оборвала разразившая война Престолонаследия.

Люди замолчали, слушая печальную песню. Лира как нельзя лучше подходила для жалостливой мелодии, и менестрель ни разу не ошибся, неспешно перебирая струны.

Но вот последний аккорд отзвучал, и Пеларнис смолк, осознав, как мог подставить себя подобным выступлением. Впрочем, весьма сомнительно, что его знакомые из Ланметира могут оказаться здесь.

Все вокруг молчали, словно мысленно действительно оказались в прошлом, случившемся два с половиной века назад. Вдруг из угла раздалось одинокое хлопанье, которое тут же подхватили все остальные, требуя продолжения. Пеларнис не удивился, увидев, что аплодировал тот самый незнакомец.

Раскланявшись и отвечая благодарностью на похвальбу, менестрель пообещал вернуться после перерыва, только смочит пересохшее горло.

Бутылка вина ждала на своём месте, и он не замедлил наполнить стакан и опустошить его. Рядом возникла служанка с парой тарелок.

— Отец передаёт вам благодарность. Вот обещанный ужин. А если согласитесь играть у нас каждый вечер, сможете остаться и не беспокоиться о еде и проживании, — с чарующей улыбкой произнесла она.

Пеларнис взглянул на молодую, совсем юную девушку, стоящую перед ним. Русые волосы ниспадали на плечи, обрамляя красивый овал лица с тонкими чертами. Карие глаза смотрели прямо на него, в ожидании ответа. Платье, такое же серое, как и у прочих служанок, но чистое и не поношенное, да и фигура куда приятнее глазу.

Он заставил себя отвести взгляд и посмотрел на тарелки. Куриная ножка, варёная картошка, ломоть хлеба и сыр.

— Спасибо, я подумаю, — с лёгким поклоном произнёс Пеларнис.

Девушка улыбнулась в ответ и отправилась обратно к стойке. Менестрель проводил её взглядом. Даже свободное платье не могло скрыть стройную фигуру, а выглядывающие из-под него ножки производили неизгладимое впечатление.

Может, и впрямь остаться? Забыть обо всём, зажить новой жизнью, как сделало большинство жителей. Отстроить новый дом, или, кто его знает, поселиться в этом?

— Редкая красавица, ещё и дочь владельца таверны, — раздался голос из-за спины. Пеларнис вздрогнул от неожиданности. Он успел позабыть, что не один присмотрел этот тихий закуток. — Неплохая партия для менестреля, должен отметить.

Упомянутый менестрель обернулся. Книга исчезла со стола, а сам незнакомец завернулся в плащ и набросил на голову капюшон. Резкая отповедь так и вертелась на языке, но вместо неё Пеларнис произнёс:

— Может, ты и прав.

Он поискал взглядом девушку и обнаружил её у стойки, беседующей с трактирщиком. Заметив его взгляд, она вновь улыбнулась. Ямочки на щёчках сделали её лицо ещё прекрасней.

— И если забыть о случившемся, получится зажить счастливой жизнью, — продолжил незнакомец. — Но забыть не так просто, верно? Я наблюдал за твоей игрой. Странно видеть, как человек с таким талантом ездит без гроша в кармане и выступает за еду.

— Ты подслушивал? — Мечты о девушке уступили место подозрительности, Пеларнис хмуро оглядел говорившего.

— Скажем так — случайно услышал.

— Да отсюда до стойки шагов двадцать, не говоря уже о шуме. Даже при желании услышать не получится.

— Ну да, как же я забыл. Здесь все обучилась в гильдии наёмников. — Пеларнис не видел лица, но он не сомневался, что незнакомец улыбался. — Наверное, и в этом преуспел?

— Меня выгнали оттуда, как и из гильдии менестрелей, — сухо ответил Пеларнис.

— Вот как? Странно. Ну ладно, не злись, — миролюбиво произнёс незнакомец, поднялся, и пересел за столик менестреля. — Могу присесть?

— Уже присел. Что тебе нужно?

— Да ничего, я просто странствую, заглянул в Терраду проездом. Завтра покину этот… город, как ни печально его так называть. Заходил посмотреть, что осталось от некогда великой Террады, искал книги.

— И как впечатления?

Пеларнис решил не тратить время даром. Если незнакомцу охота потрепать языком — пожалуйста. Всяко лучше, чем сидеть одному и грызть себя воспоминаниями, оставшимися в далёком прошлом.

— Не особо. И могу представить, каково тебе. Ты ведь родом отсюда, да? После разрушения Визистока Террада получила негласный титул столицы Востока, а теперь от неё остались одни руины. Люди ютятся в жалких лачугах, а от некогда прекрасного замка осталась одна башня.

— Тогда что ты тут забыл? — резко спросил Пеларнис. Слова, пусть и правдивые, задели его за живое.

— Ну-ну, я не хотел тебя обидеть. Я сожалею о случившемся не меньше твоего. Ни один город не заслуживает такой участи.

Менестрель ничего не ответил, делая вид, что занят едой. Его мысли устремились в другом направлении. Почему именно Террада? Есть ещё семь крупных городов, не считая сотен маленьких, почему Первая волна началась именно здесь?

— Не вежливо таким интересоваться, но ты потерял кого-то? — отвлёк от мыслей тихий голос.

— Потерял, — ответил Пеларнис, всё ещё пребывая далеко, — отца и мать.

— Соболезную. Война забрала у меня отца и братьев, я понимаю, каково тебе пришлось. И меня теперь мучают вопросы. Почему всё это случилось, почему они должны были умереть?

Пеларнис ощутил нечто между сожалением и стыдом. Ему как-то не приходило в голову, что не он один пострадал в этой войне. Десятки, сотни тысяч людей потеряли родных и близких.

— И что ты с ними делаешь? С вопросами, я имею ввиду.

— А что ещё можно делать с вопросами? — развёл руками незнакомец. — Ищу ответы. Ты тоже можешь их получить.

— Как? — помимо воли вырвалось у Пеларниса.

Его собеседник молчал так долго, что