отпущенный гулять на волю.

— Короче говоря, — отрезал ему я, — забудь всё это, как страшный сон. Было и прошло, тем более, что мы с тобой оба страшную бумагу подписали — ты видел, что там мелким шрифтом в конце написано?

— Не, — признался он, — я только заглавие прочитал.

— Так вот, ответственность нам пришьют в случае чего по статье 75 УК РСФСР.

— И чем это нам грозит?

— От двух до пяти лет, вот чем, — осведомил его я, — а если с тяжкими последствиями, то вообще до восьми.

— Сурово, — вторично шмыгнул носом Вася, — но ПЗУ-то они нам выдадут в конце концов?

— Куда они денутся, — ответил я, — я сразу тебе всё передам, что они принесут.

— А если б этот очкастый не успел? — задал всё-таки напоследок свой вопрос Вася, — тогда что?

— Но он ведь успел, — логично ответил я, — так что забудь про всех психов и занимайся электроникой, для здоровья это гораздо полезнее будет.

А дома меня ждала Софья, одетая в новое какое-то платье, зелёненькое, с накладными карманами и пришитыми погончиками, стиль милитари просто какой-то. А я в запарке и забыл, что запасной комплект ключей ей вчера выдал.

— Ну мы идём в кино? — спросила она меня с порога. — Или мы не идём в кино?

— Конечно идём, — отозвался я, — билеты вот они.

И я продемонстрировал два синеньких билетика со штемпелем «Кинотеатр Родина».

— А что, уже пора?

— Да, до начала сеанса полчаса остаётся, так что самое время выходить.

— Классная одежда, — сделал я ей комплимент, — сама шила?

— Да, — смущённо ответила она, — меня мама научила на швейной машинке работать.

По дороге она кратенько расспросила меня о визите в этот страшный Институт, а я что… не рассказывать же в самом деле было про этого психа с топором — сказал, что всё прекрасно и обо всём мы договорились, и вообще там работают милейшие и отзывчивые люди. Через дорогу, правда, у них психдиспансер расположен, но это нисколько не портит общую картину.

* * *

Кинотеатр «Родина» был сразу за парком, большой и красивый, со скульптурами рабочих, колхозниц и почему-то лётчиков по всему фасаду. Мне нравились его просторные фойе, в одном из которых перед началом основного фильма даже иногда прокручивали документальную хронику. И ещё у него имелся балкон, на который надо было подниматься по фигурчатой лестнице. Видно, правда, с этого балкона было не очень хорошо, но всё равно он считался престижным местом, и билеты туда раскупались в первую очередь.

И первыми же зрителями, с которыми мы столкнулись возле билетёрши, оказалась Алла со своим Обручевым.

— О, Антон Палыч! — обрадовалась она, — Софья Пална, вы тоже на премьерный показ решили сходить?

— А что, нельзя? — самым сварливым тоном ответил я.

— Не, можно конечно, — немного смешалась Алла. — У вас куда билеты?

— На пятнадцатый ряд, — посмотрел я на них. — А у вас куда?

— А у нас на балкон, на первый, — и она гордо продемонстрировала свои билеты, мол, обошли они нас, как стоящих.

— Поздравляю, — сказал я ей, и мы разошлись в разные стороны.

— По-моему эта Алла имеет на тебя какие-то виды, — сказала мне Софья, когда мы купили по стаканчику пломбира.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я, — обычная подростковая дерзость. Вырастет, обломается.

— Ну-ну, — с непонятной интонацией процедила Софья, — кажется второй звонок дают, пошли в зал.

А дальше был журнал «Новости дня», где на заставке крутятся часы на Спасской башне под весёленькую музычку. Старый, причём, выпуск, двухнедельной давности, так что все эти новости дня основательно полежали и испортились… в 21-то веке вместо таких журналов показывают надоевшую рекламу, так что неизвестно ещё, что хуже — старые новости или новая реклама.

Ну а потом пошла заставка киностудии Мосфильм с крутящимися рабочим-и-колхозницей и электронная музыка Артемьева. Ну и всё прочее, что тут пересказывать-то, фильм классический. Софье вроде бы понравилось, по крайней мере желания уйти в процессе она не высказала. А после финальных титров она таки высказалась:

— Жалко мне эту Хари — хоть и не человек она, но всё равно создание божье…

— Вообще-то не божье оно создание, — поправил её я, — а этого Соляриса, но что жалко, согласен.

— И конец я не совсем поняла — где там происходит встреча Криса с отцом?

— Да на Солярисе и происходит, — пояснил я, — он считал мысли Криса и смоделировал эту ситуацию специально для него. Отсылка, кстати, к картине Рембрандта, знаешь наверно такую.

— Возвращение блудного сына? Да, знаю, конечно… но кино сильное, этого не отнять.

— Я слышал, что Тарковский снял Солярис в пику «Космической одиссеи»…

— Что за фильм?

— Стенли Кубрик сделал лет 5 назад… там тоже сплошной космос, инопланетный разум и нравственные метания… и сбрендивший главный компьютер космического корабля.

— И ты видел это кино?

— Нет, — вздохнул я, — где ж я его увижу, читал описание в каком-то журнале… с картинками.

И тут мы опять натолкнулись на Аллу со своим хахалем, они шли по парку по параллельной аллее, но увидев нас, перестроились.

— Антон Палыч, ну как вам киношка? — спросила она с задорной улыбкой.

— Класс, — меланхолично ответил я, — не такой, как ваш 10-В, конечно, но близко.

Она похлопала глазами, въезжая в шутку, но довольно скоро залилась счастливым смехом — въехала таки.

— А тебе как? — спросил я у неё.

— Если честно, я там половину не поняла, но красиво… и у Хари шикарное платье, я бы от такого не отказалась.

Оперативная комбинация

— У Софьи Палны тоже платьице ничего себе, — тут же добавила она, — сами шили?

— Ну да, сама, — как-то смешалась она, и я ей помог:

— Тебя-то наверно шить никто не научил?

— Что это, — взвилась Алла, — я и вручную умею и на машинке. Не хуже профессионалов из ателье.

А надо бы заметить, что дорога наша пролегала именно мимо той самой будки, в которую я залезал уже как минимум три раза. Буквально в десятке метров от асфальтовой дорожки, по которой мы сейчас шли, она стояла. Я глянул на неё искоса и у меня как-то нехорошо засосало под ложечкой — в кустах возле будки лежал человек… судя по неподвижному виду, в глубокой отключке, если вообще не труп. Отвёл глаза в сторону в надежде, что больше этого никто не заметит, но тщётно — глазастая Алла первой закричала:

— Ой, а кто это там лежит, алкаш какой-нибудь наверно? — и она указала пальцем именно на это неподвижное тело.

— Надо посмотреть, — вздохнул я, надеясь что это будет не Жменя.

Мы все вчетвером подошли