Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спокойно, — остановил её я, — а может она просто взяла и сбежала из дому, такое иногда случается с подростками. Никаких конфликтов в семье у неё не было?
— Я не слышала, — ответила Алла, а двое других учеников подтвердили её слова, ничего мол не видели и не слышали.
— И никто её не видел после уроков? — продолжил допытываться я.
— Я её провожал до дому, — признался Половинкин, — но на этом и всё. Расстались мы около часа дня.
— Ну тогда будем надеяться на нашу милицию — ничего страшного пока не произошло, должна найтись ваша Зоя, — успокоил я ребят.
А возле подъезда меня караулил Вася…
— Слышали? — спросил он меня.
— Если ты про Зою, то не только слышал, но и был допрошен на этот счёт, — хмуро ответил я. — А ты можешь что-нибудь нового сообщить?
— Могу, — так же хмуро ответил он, — только не здесь.
— Пошли ко мне, — вздохнул я. — заодно пообедаем.
Сортировка
И мы поднялись на мой третий этаж. Я без слов поставил на плиту сковородку с картошкой, подождал, пока она разогреется, залил сверху сметаной и разложил на две тарелки.
— Ну давай, ешь и рассказывай, — предложил я Васе, а тот уговаривать себя не заставил и тут же взял в руку ложку.
— Вчера я в окно видел, как эта ваша Зоя уходила по направлению к Сортировке. В тренировочном костюме и со спортивной сумкой на плече, — это он добавил уже с набитым ртом.
— Так-так-так, — отложил я ложку в сторону, — во сколько это было?
— Где-то незадолго до того, как мы с вами в Институт пошли.
— Значит, будем считать, что в половине пятого… а почему ты решил, что она на Сортировку собралась? — продолжил расспросы я.
— Так в том направлении больше ничего и нет, — логично предположил Вася, — разве что магазин на болоте, но от нас туда никто не ходит, два гастронома же рядом.
— Она одна была?
— Нет, — Вася тоже закончил есть и положил ложку на стол, — вдвоём.
— Ну говори тогда, кто этот второй был, чего я из тебя слова клещами тащу? — возмутился я.
— Бык… — ответил он, глядя в сторону, — Игорь Волобуев то есть.
— Тоже в спортивном костюме?
— Тоже… и с сумкой в руке.
— Ай-яй-яй, — сокрушённо заметил я, — кто бы мог подумать, такая хорошая девочка, отличница, и связалась с первым хулиганом на районе.
— Хорошим девочкам часто нравятся плохие мальчики, — буркнул Вася.
— Ну чего, — я встал из-за стола, — давай чаю что ли попьём и пошли искать их обоих.
— Только я переоденусь сначала, — сказал Вася, — а потом пойдём. И чай я не буду.
И он исчез, а я тоже вытащил из глубин одёжного шкафа старые вещи и нашёл треники и майку, оба с эмблемой спортивного общества Динамо почему-то. Сверху ещё старую куртку набросил, в карман положил традиционные фонарик и ножик. Подумал, и ещё записку Софье накатал. А то вдруг мы там задержимся в этой спасательной экспедиции-то. Выглянул в окно — Вася уже ждал меня там на доминошной лавочке.
— Куда точно они пошли? — это было первое, что я спросил у него.
— Да вон, — и он показал пальцем в обход нашего парка, — между парком и озером.
— А ты ни с кем её не перепутал? — продолжил спрашивать я.
— С кем её перепутаешь, — обиделся Вася, — она да Алла — две самые красивые девочки в нашей школе.
Далее мы шли без слов до самой до Сортировки. Нет, вру — я пару раз выругался, когда через ямы и мусорные завалы перебирался. А вот и скопище вагонов, официально именуемое «Сортировочная станция Новокалининской ордена Трудового Красного знамени железной дороги». Имени Кагановича ещё она когда то была, наша железная дорога, а теперь просто безымянная.
— Я вон там прятался, — показал я на свой вагон, пристроившийся немного отдельно от всего остального. — Очень удобное место, давай сначала его и проверим.
Вася посмотрел на меня с большим сомнением, а потом спросил:
— Это когда у Жмени крыша поехала что ли?
— Точно, сразу после этого, — ответил я, размышляя, стоит ли ему говорить про артефакты и помощь Аллы, и решил, что не сейчас. — А через два дня перестал прятаться, потому что всё само собой разрулилось.
— Ой, — перебил меня Вася, — я там какое-то движение заметил, — и он указал рукой в направлении, совсем даже противоположном моему вагону.
— Может заяц или лиса? — предположил я.
— Вы смеётесь что ли, Антон Палыч? — удивился Вася, — откуда здесь зайцы? Рядом с городом-то…
— Да в жизни всякое может случиться, в том числе и зайцы в городе, — вздохнул я, — пойдём проверим, что это.
И мы перепрыгнули через десяток путей, обогнув по ходу дела несколько облезлых вагонов без стёкол.
— Ну, где тут у тебя что-то двигалось? — спросил я, обозревая груды щебёнки вперемежку с битым стеклом.
— Здесь, — уверенно указал Вася на стоящий отдельно старинный-престаринный вагон, на таких ещё наверно в гражданскую катались товарищ Сталин с товарищем Троцким.
— Показалось наверно, — не слишком уверенно начал я, но тут же замолчал, потому что из окна этого вагона вылетела бутылка и разбилась о ближайший рельс со страшным грохотом.
— Не, — шмыгнул Вася, — совсем даже и не показалось, — а после этого громко добавил, — Зоя, выходи, мы знаем, что ты там прячешься.
Некоторое время стояла тишина, а потом в дверном проёме показалась она самая, Зоя Мамонова. В дешевом спортивном костюме из магазина «Спорттовары», с вытянутыми коленками. И с зарёванным лицом.
А сзади неё замаячила физиономия Игорька Волобуева по прозвищу Бык.
— Ну что, поговорим? — предложил я Зое, она согласно кивнула и спустилась на насыпь, а за неё прыгнул и Игорь. — Не, с глазу на глаз, а ты пока погуляй, — отсёк я его.
И мы прошли в мой практически родной уже вагончик, там она тяжело опустилась на деревянную полку и утёрла остатки слёз на щеках.
— Рассказывай уже, горе ты моё, — предложил её я. — А давай, если хочешь, я сам угадаю, почему ты сорвалась…
— Угадывайте, — предложила она мне… совсем как в Угадай-мелодии через двадцать лет, подумал я и начал угадывать.
— У тебя признаки беременности и ты решила сбежать от такого позора.
— Угадали с первого раза, — опять залилась она слезами. — Задержка две недели уже.
— От Игорька, я так понимаю, этот подарочек приплыл?
— От него, — продолжила лить слёзы она.
— Значит, вот как мы поступим, дорогая гражданка Мамонова, — перешёл я на официальный тон, — во-первых, задержка это ещё не окончательный приговор. Надо
