Когда карета остановилась перед ее домом, Джеймс попросил кучера подождать, чтобы проводить ее до двери.

— Это вам наверняка пригодится, — произнес он и сунул ей в руку пару фунтовых банкнот. Внутренний голос попытался заставить Абигайль не брать денег, но разве у нее был выбор?

— Я позабочусь о том, чтобы вскоре у вас была более симпатичная комната. Кроме того, каждый день я буду возить вас обедать, а со следующей недели — отвозить в театр и забирать оттуда, — заявил он, совершенно не интересуясь ее мнением на этот счет.

После такого вечера Абигайль была слишком подавлена, чтобы возражать ему. Она чувствовала себя потерянной и втайне радовалась тому, что Джеймс Морган взялся решать вместо нее. И, возможно, все то, что она пережила сегодня, настолько сильно будет занимать ее мысли, что сегодня ночью она не станет плакать в подушку от тоски по дому. По крайней мере Абигайль надеялась на это, когда Джеймс попрощался с ней, — как всегда, прощание было абсолютно корректным.

После того памятного вечера прошло две недели. Репетиции уже начались и полностью поглотили Абигайль. Каждый раз, входя в здание, она осознанно вдыхала этот ни с чем не сравнимый запах, который был присущ только театру: смолистый запах старых половиц в сочетании с чуть приторными ароматами пудры и духов, а также запах тяжелых тканей для костюмов. Сердце всегда сладко замирало, когда она закрывала за собой дверь гардероба, чтобы превратиться в Душистый Горошек. Больше всего она радовалась тому, что мистер Мур с первого же дня признал в ней природный талант. Ценила она и дружеские отношения среди актеров. Большинство из них были веселыми ребятами, всегда готовыми пошутить. Все очень жалели, что Абигайль не ходит с ними прогуляться по вечерам. Ей хотелось сделать это, но она не осмеливалась оттолкнуть Джеймса Моргана. Каждый раз его карета в строго определенное время останавливалась у выхода из театра и дожидалась ее. Иногда он возил ее поужинать, но чаще всего просто сопровождал домой.

В этот вечер Абигайль твердо решила попросить его отвезти ее не в пансион, а туда, где актеры договорились встретиться, чтобы немного побыть вместе вне стен театра. Ей стоило огромных усилий заставить себя обратиться с этой просьбой, потому что девушка опасалась, что он обидится, но Морган лишь спокойно произнес:

— Мне очень жаль, но сегодня никак не получится!

Абигайль не знала, злиться ей на Джеймса или нет. Когда они подъехали к пансиону, он велел ей:

— Складывайте вещи в чемодан и берите его с собой. Пожалуйста, побыстрее!

Абигайль недоверчиво поглядела на него, но потом вдруг решилась:

— Мистер Морган, я вам бесконечно благодарна за то, что вы для меня делаете, но вы не можете мною вот так командовать.

— Вы хотите иметь комнату получше или нет? — холодно поинтересовался он.

Абигайль глубоко вздохнула и сделала то, что он от нее требовал. Ей ужасно хотелось обзавестись домом побольше.

Когда она вернулась с собранным чемоданом, он встретил ее с огорченным лицом.

— Простите, мисс Брэдли, конечно же, я не хотел вами командовать. Я думал, что немного нравлюсь вам и вы рады тому, что я улаживаю ваши дела в этом городе.

— Конечно, я рада. Я не хочу показаться неблагодарной, но вы же не спрашиваете, вы просто приказываете.

— Хорошо, что вы сказали мне об этом. Я исправлюсь. Поэтому теперь я спрошу вас по всем правилам: вы хотите посмотреть новый дом?

— С удовольствием, мистер Морган. — Глядя на его расстроенное лицо, она рассмеялась и почувствовала облегчение, когда он тоже засмеялся.

Чуть позже они остановились перед маленьким уютным деревянным домом в Торндоне.

— Это просто восхитительно! — восторженно воскликнула девушка и с радостной улыбкой выпрыгнула из кареты. — Надеюсь, люди, сдающие мне комнату, тоже милы.

Джеймс Морган задумчиво улыбнулся. Остановившись перед дверью дома, он вынул из кармана ключ и осторожно открыл дверь.

— Неужели он принадлежит вам? — спросила Абигайль, приходя в себя.

— Нет, я бы сказал, что вам, — ответил Джеймс Морган, протягивая ей ключ.

Абигайль едва не задохнулась — настолько невероятно прозвучали его слова. И, самое главное, что все это значит? Не может же он подарить ей дом! Он знает, что у нее нет ни пенни, ведь скромную зарплату ей выдадут только в конце месяца.

— Вы ведь не собираетесь подарить мне дом? — с некоторой агрессией поинтересовалась Абигайль.

— На этот вопрос я отвечу только при одном условии: сначала вы осмотрите его и решите, хотите ли вернуться в свою скромную комнатушку.

— Хорошо, но пообещайте, что после осмотра дома вы расскажете мне обо всем. Я должна знать, что все это значит!

Он молча кивнул и пропустил ее вперед.

Домик был небольшим, но полностью и со вкусом меблированным. Жилая комната была обставлена дорогой английской мебелью. «Оливия бы очень порадовалась», — подумала Абигайль. В камине пылал огонь.

— Здесь есть добрые дýхи, которые зажигают камин? — несколько грубовато поинтересовалась она, чтобы скрыть изумление.

— Нет, это сделал я, но с завтрашнего дня будет приходить Ароха, которой надлежит поддерживать дом в порядке, готовить для вас и ваших гостей.

— Ароха?

— Маори, которую я с трудом переманил у своих родителей.

Абигайль все больше терялась. Когда она вошла в спальню, у нее едва не перехватило дыхание. Там стояла двуспальная кровать!

— Я ведь ясно дала вам понять, что не собираюсь за вас замуж, — прошипела она.

— А я прекрасно помню, что вы присутствовали при разговоре, когда я объявил о своей предстоящей женитьбе на Мэри Уолтерс. В ближайшие несколько месяцев она станет моей женой.

— Так к чему эта двуспальная кровать?

Он не ответил, лишь подошел к ней на шаг, взял ее лицо обеими руками и поцеловал. Затем поспешно отпустил, пристально посмотрел на нее и произнес:

— Ты действительно настолько наивна, Абигайль, или просто хорошая актриса?

Абигайль потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, но, осознав, что все это означает, она отвесила ему звонкую пощечину.

— Не думайте, что можете владеть мной! Я вас не боюсь и настоятельно советую вам: оставьте меня в покое! Я не стану вашей любовницей, в этом можете быть совершенно уверены.

Джейм Морган повалился на постель, вызывающе перекатился сначала в одну сторону, потом в другую.

— Пока нет, милая моя, но я умею ждать. Я не собираюсь ни давить на тебя, ни принуждать силой. Однажды ты дашь мне сама то, чего я хочу. Спорим?

Абигайль хватала ртом воздух.

— Вы отвратительны! Посмотрим! Я ухожу!

С этими словами она, не раздумывая, выбежала из комнаты и, едва ли не скатившись с лестницы, нырнула в ночную прохладу. Она бежала и бежала, пока, запыхавшись, не остановилась у воды. В груди кололо, бежать дальше она не могла. Только теперь девушка почувствовала холод западного ветра. В своем легком платье она быстро замерзла и снова побежала, не обращая внимания на покалывание в груди, навстречу ветру, мешавшему дышать. Когда силы оставили ее, она наконец опустилась на камень и стала смотреть на темную морскую воду. Все болело. Она не могла даже плакать — ей казалось, что вся она превратилась в камень. И ей было ужасно холодно, не только снаружи, но и в глубине души. Как же глупа она была! Как могла доверять Джеймсу Моргану? Какой же мужчина станет заботиться о благосостоянии одинокой девушки, ничего не требуя взамен? И что теперь делать? Она закашлялась так сильно, что задрожала всем телом. Вода становилась все темнее и темнее, пока перед глазами у нее совсем не почернело.