Если я возьму тебя с собой на юг, то плавать тебе не разрешат из-за гипса. А это значит, что ты всё время будешь загорать на берегу.

— И что? — насупилась девочка…

— Осенью, когда ты придёшь в школу. Одна рука у тебя будет коричневая от загара, а другая белая…

Мне показалось, что она сперва хотела на меня обидеться. Но потом и ей смешинка в рот попала. У неё был красивый мелодичный смех.

— Ты такой дурак! — смеясь, еле выговорила она. — Не забудь записать мой домашний телефон.

— Зачем? — удивился я.

— А как же ты меня пригласишь на море, если не знаешь, как меня найти?

— Точно… Я — дурак. Сейчас пойду, возьму ручку и блокнот…

— Не надо. У меня есть с собой.

И правда, у неё с собой в кармашке пижамы был небольшой блокнотик и карандаш. Пристроив блокнотик на гипсе, она написала на бумажке семь цифр, а потом отдала мне вырванный листок.

— Мне пора в палату, а то ругать будут.

— Я тебе обязательно позвоню.

— Если на море поедешь?

— Да.

— А так просто звонить не будешь?

— Не знаю. А можно?

— Звони! Всё равно мне половину лета придётся сидеть дома.

— Хорошо. Я позвоню. Спокойной ночи!

— И тебе спокойной ночи!

Мы разошлись по нашим отделениям.

* * *

Идти в свою палату мне пришлось снова мимо поста дежурной медсестры… На этот раз она была на месте, но спала прямо за столом, положив голову на руки. Прямо перед ней на столе лежала газета «Правда». На первой странице была какая-то фотография и заголовок статьи, написанный крупным шрифтом. Глянув мельком, я прочитал заголовок и застыл, как вкопанный.

«Визит Генерального секретаря ЦК КПСС А. Н. Шелепина в Гавану.»

Что-о-о?

Глава 13

Глава тринадцатая.

«Вот. Новый поворот… Что он нам несёт?»

Ночь с 7-го на 8-е июня. 1974 год.

Москва. Детская больница.

Стараясь не разбудить медсестру, я осторожно забрал газету с её стола. Ещё раз прочитал заголовок. Нет. Я не ошибся.

Войдя в палату, я стал будить Лёшку, потому что мне срочно надо было поделиться с ним своим открытием.

— Лёшка!

— А… Что такое? — спросонья он выглядел взъерошенным и потерянным.

— Лёха! Это не наша реальность.

— Ну, да… Не наша… Наша осталась там… В будущем… А мы в прошлом… — отвечал он мне ещё не проснувшись окончательно.

— Это не наше прошлое?

— Что?

— Смотри!

— Что это?

— Газета, блин. Правда. Сегодняшняя. То есть, уже вчерашняя.

— И что в ней такого?

— Кто стал Генеральным секретарём ЦК после смещения Никиты Хрущёва помнишь?

— Помню. Брежнев… Дорогой Леонид Ильич…

— Протри глаза! На! Читай!

— Визит… Генерального секретаря ЦК КПСС… А. Н. Шелепина в Гавану…

— Не понимаешь?

— Шелепин?

— Да! Железный Шурик, которого Брежнев в нашей реальности с грязью смешал и на пенсию отправил.

— А здесь…

— А здесь он стал Генсеком вместо Брежнева…

— А где Брежнев?

— Хрен его знает, Лёша. Для сбора информации мне надо забуриться в библиотеку и прошерстить подшивки газет за прошлые года… И ещё желательно, чтобы газеты были разные. Правда. Известия. Комсомолка. Труд. Советская Россия. Интернета здесь нет. Придётся ручками-ручками перебирать тысячи страниц, чтобы понять, где произошла развилка истории. Хотя я примерно понимаю… Но надо уточнить.

— Ты думаешь, что в шестьдесят четвёртом?

— Да. Скорее всего… Но возможно и в шестьдесят седьмом. Именно тогда между Брежневым и Шелепиным разлад произошёл в нашей истории. Сейчас не могу ничего сказать. Мало информации… Нужно поработать в библиотеке.

— Саня! Был такой фильм. «Операция Ы»

— И что?

— Там Вицин ночью подходит к сторожу и спрашивает: «Как пройти в библиотеку?»

— Ты это к чему?

— Ночь на дворе… Зачем ты меня разбудил?

— Лёха — ты даун. Я был в таком шоке от того, что узнал…

— Если бы ты мне это сказал утром, ничего бы страшного не произошло.

— А сейчас произошло?

— Да.

— Что?

— Ты меня разбудил.

— Ну и иди спать!

— Уже не могу.

— Почему?

— Ты меня уже разбудил… Гад!.. А ещё брат называется…

* * *

Блин, блинский… И критик Белинский.

А он-то тут причём? Не при чём… Просто в рифму пришёлся. Хотя и про него в своё время был отличный анекдот:

'Едет известный критик на извозчике. А мужик его и спрашивает:

— Ты, барин, писатель?

— Нет. Я — литературный критик.

— А энто как?

— Вот напишет писатель книгу… А я её критикую.

Задумался мужик. А потом пробормотал в полголоса:

— Вот гавна та какая…'

* * *

А мне сейчас совершенно не до смеха. Многое из того, что я запланировал в будущем, летит коню под хвост. Мои знания о будущей истории были огромным «роялем в кустах» для меня, как для попаданца в прошлое. Если Брежнев не встал у руля страны, то следовательно не будет и Щёлокова, Андропова… Не произойдёт событий, которые были в моём времени, а я даже не знаю, что здесь творилось в последние лет десять… Вот это мы с Лёхой попали так попали.

* * *

Всё зависит от того, когда Шелепин встал во главе КПСС?

Если в шестьдесят четвёртом, то это тот же самый переворот, что был и в нашем мире. Ведь и у нас Шелепин был одним из инициаторов смещения Хрущёва. Только Брежнев со товарищи оттёр его от трона, чтобы надолго усесться туда самому.

Если же это произошло позже, то Шелепину уже пришлось смещать дорогого Леонида Ильича, а это уже совсем другая история развития событий.

Так что же произошло на самом деле? Мне нужно больше информации… Если я не смогу в этом вовремя разобраться, то мы не сможем и вовремя принимать какие-то решения. А без этого нам останется только тупо плыть по течению, и проживать свою новую жизнь, как обычным сиротам из детдома.

Да. Пока ещё есть небольшая фора в виде способностей и знаний из будущего. Но она быстро пройдёт, если будущие события пойдут по другому руслу.

Что я могу? Пойти по проторенной дороге. Отслужить в армии, отучиться в институте, желательно на юриста, стать опером.

Ну а дальше… Как фишка ляжет.

А Лёха что? Армия. Думаю, что он снова сможет стать снайпером… А дальше? Армия или спецслужбы…

Получается какой-то парадокс, напоминающий петлю во времени. Перенестись в прошлое. чтобы снова шаг в шаг пройти по той же дороге с тем же успехом.

Мне такой вариант не нравится от слова «совсем».

Что же делать?

Утро. 8 июня. 1974 год.

Москва. Детская больница.

— Ты чего, Саня? Совсем не спал что ли? — спросил меня Лёха, когда его разбудили, запихнув под