Он посмотрел в объектив, стараясь держать детей в рамке.

— Ты тоже, Эван, — добавил он резко. В подвале стало совсем тихо. Слышно было только, как крутится кассета. — Давайте! — прикрикнул мистер Миллер.

Незаметно для всех дверь подвала тихонько приоткрылась, и из-за нее появилось испуганное и одновременно любопытное лицо Томми. Отец Кейли хотел было еще раз прикрикнуть на детей, но внезапно наткнулся на горящий от ярости взгляд Эвана. Ни секунды не колеблясь, Эван подошел к Кейли и прикрыл ее уши своими ладонями.

— Который час? — невинно поинтересовался он.

Миллер удивленно моргнул. Он не привык к тому, что семилетние сопляки осмеливаются дерзить ему.

— Который час? — повторил он. — Самое время для того, чтобы ты встал, куда тебе велено, черт побери!

Улыбка тронула губы мальчика, и он покачал головой.

— Ответ неверный, гондон.

Матерное слово застало Миллера врасплох, и от удивления у него открылся рот.

Эван продолжил спокойным и размеренным тоном:

— Позволь мне сказать, что это такое. Для тебя это момент решения. В следующие тридцать секунд ты откроешь одну из двух дверей. Первая дверь — при неправильном выборе — навсегда травмирует тебя.

Челюсть мистера Миллера шевелилась, но изо рта не выходило ни звука. Он был ошарашен тем, что эти взрослые слова слетают с уст маленького мальчика, и его взгляд метался по подвалу в поисках того, кто так жестоко его разыгрывает.

— Что случилось с…? — пробормотал он ошеломленно. — Как это у тебя получается? Кто научил тебя таким словам? Кто тебя подослал?

Эван продолжал, повысив голос:

— То, что ты сегодня хотел сделать, превратило бы твою прекрасную дочь в пустую оболочку, ее доверие к людям было бы подорвано больным папашей-педофилом.

Джордж Миллер даже задохнулся от этих обвинений.

— И, в конце концов, это приведет ее к самоубийству. — Эван бросил на него взгляд, полный ненависти. — Отличная работа, папочка.

— Кто… — хрипло прошептал мистер Миллер. — Кто ты?

Сейчас ему было на самом деле страшно, как никогда в жизни.

Мальчик убрал с ушей Кейли свои ладони и отмахнулся, словно это не имело значения.

— Скажем так, за тобой пристально наблюдают, Джордж. У тебя есть возможность выкинуть все свое порно и обращаться с Кейли как… — Эван выдержал эффектную паузу. — Скажем, как любящий отец должен обращаться со своей дочерью. Договорились, папа?

— Д-да, — ответ прозвучал так, словно мистера Миллера кто-то душил.

Холодная улыбка Эвана стала еще шире.

— А теперь слушай внимательно, гондон. Еще раз облажаешься, и я тебя кастрирую, ты, жалкий сукин сын!

Руки Джорджа инстинктивно закрыли пах, и он нервно кивнул.

— И еще кое-что.

Эван наклонился к уху Кейли и прошептал ей что-то. Она неуверенно смотрела в пол, прежде чем поднять глаза на отца. Поежившись, она взглянула на Эвана, ища поддержки.

— Давай, — сказал он. — Скажи ему. Не бойся.

Его уверенность придала ей немного храбрости, и она повернулась к Джорджу.

— Не смей меня больше трогать.

— Я-я не буду.

Кейли подняла с пола свой костюм.

— Мне холодно, и я хочу одеться.

Эван усмехнулся и поманил Миллера пальцем поближе.

— Знаешь что, Джордж? Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, научи хоть немного своего сыночка Томми держать себя в рамках, потому что он настоящий садист.

Стоя на площадке лестницы, Томми побелел, услышав свое имя. Его пальцы нащупали какую-то вещь — одну из кукол Кейли — и нервно начали скручивать ей голову. Перед глазами Эвана все снова затуманилось и съежилось.

Проснувшись, он широко заулыбался, вспоминая случившееся, но его радость тут же погасла, когда в голову ему вонзились кинжалы боли. В этот раз было по-другому. Прежде, в два первых возвращения, не было ничего серьезного. Так, легкое недомогание. Сейчас все было намного хуже. Теперь он чувствовал, как его мозг разрывается. Перед его глазами мелькал водоворот красок, звуков и запахов, сменяющихся и превращающихся в бурю хаотичных, разрозненных воспоминаний. С большой скоростью они мелькали в его памяти, словно короткие видеоклипы.

Детский смех, когда он возил Кейли в маленьком красном автомобильчике по двору Кэганов… Они играют в детской комнате семейного ресторана… Он раскачивает ее на сделанных из автомобильной покрышки качелях…

Он никак не мог остановить этот поток нахлынувших воспоминаний.

Повернувшийся к подростку в кинотеатре Томми… Пронзительная боль, когда вспыхивает пропитанный бензином мешок на свалке… Мама, увозящая его навсегда от дома… Любовь, расцветающая в его душе, когда Кэйли выходит из автобуса и попадает прямо в его объятия… Возбуждение и радость, когда он везет ее на раме своего велосипеда, проезжая мимо матери в саду..

Последствия измененных событий сталкивались с настоящим ошеломляющей волной. Эван снова видел прекрасную, улыбающуюся Кейли в своих воспоминаниях, но теперь она была беззаботной и счастливой, без всякого следа неуверенности и беззащитности, которые всегда присутствовали на ее лице раньше.

Пикник в лодке, солнце плещется в воде… Его губы чувствуют теплоту ее губ под огнями новогодних фейерверков… Кейли в великолепном платье встречает с ним рассвет после школьного бала…

Поток воспоминаний внезапно прервался от какого-то внутреннего удара, и тело Эвана сжалось. Он застонал от судорожной боли, пронизывающей его с ног до головы. Он почувствовал, что его верхняя губа стала мокрой, и потянулся к ней. Из ноздрей потоком лилась кровь. Когда он попытался встать, чья-то рука потянула его вниз.

— Эван? — услышал он сонный женский голос. — Дорогой, ты в порядке?

Щелкнул выключатель, и яркий свет осветил комнату. Эван был потрясен.

Мрачная маленькая комнатка, которую он делил с Тампером, исчезла. Он каким-то образом оказался в постели под розово-белым покрывалом. Все в этой комнате указывало на то, что здесь живут девушки.

— Эван, в чем дело?

Он повернул голову, чтобы посмотреть на говорившую. Со своей половины кровати на него смотрела заспанная Кейли. На ее лице отразилось беспокойство. Увидев ее, он едва не упал в обморок.

— О, Господи! Эван, у тебя кровь!

— Кейли, — только и смог сказать он. Она была, вне всякого сомнения, самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел.

— Я что, сплю? — пробормотал Эван. — Наверное, это сон…

Он почти был готов поверить в это, но Кейли потянулась и вытерла салфеткой кровь с его губ. В ее прекрасных голубых глазах светилась забота.