В комнату вошла Анна.

– Вы уже встали?

– Да. Супруга названивает. Бывшая. Делим имущество. Ей все материальное и грустные моменты – я забираю только радостные воспоминания. Очень справедливо, если честно.

– Все еще вас любит… – сказала Анна и добавила чуть слышно: – Дура…

Решетников философски улыбнулся:

– Видимо. – Повернулся на стуле к Анне и позвал: – Иди сюда.

Красовская медленно приблизилась к Решетникову, сбросила халат и села к нему на колени. Они начали страстно целоваться, его руки сжимали ее тело все крепче, и тут снова зазвонил телефон. Решетников не реагировал, но Анна со вздохом отняла от себя его руки и сказала:

– Ответь ей. Ответь… Поговори…

Решетников, не отпуская Анну, ответил на звонок.

– Да, – его голос звучал глухо, дыхание прерывалось.

– Привет, – говорила Ольга, – я просто звоню, чтобы сказать, что я действительно ошиблась номером. Чтобы ты не подумал, что я… чтобы ты не…

Ольга прислушалась к его дыханию.

– Что там с тобой?

– Я слушаю, – проговорил Решетников, – продолжая ласкать Анну.

– Я хочу развестись, ты не думай. И в ближайшее время. Мы с Завадским решили пожениться поскорее, так что…

– Я рад…

Наконец Ольга не выдержала и вскричала:

– Чем ты там занимаешься?!

Она бросила трубку. Красовская, прильнув к нему дрожащим от возбуждения телом, прошептала:

– Позвони ей. Сам позвони. Скажи, что ты занимаешься сексом…

Вновь зазвонил телефон. Решетников, не отрывая губ от Анны, взял трубку:

– Да, я занимаюсь сексом.

На этот раз звонила Даша.

– И пожалуйста, – с некоторым вызовом ответила она. – А тут народ. Его много, все хотят, чтобы им помогли. Заканчивайте, и надо работать, много работать.

Решетников ехал в офис, когда Достоевскому снова пришла охота с ним побеседовать.

– Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека! Знаешь, кто сказал?

– Я не умру – врачи проверяли, все со мной в порядке, – победоносно объявил Решетников.

– А если машина собьет?

– Дорогу буду переходить в положенном месте, как-нибудь справлюсь.

– А несчастный случай?

– Нет, у меня линия жизни длинная.

– И не такие линии обрывались.

Решетников остановил машину, но не стал выходить.

– Я не буду писать роман. Не хочу. Я решил, что лучше комфорт, чем всемирная слава.

– Зачем тогда нищим притворяешься?

– Так из-за вас, чтобы роман писать, написал, и все. Не хочу.

– А зачем тогда с этой девушкой жить стал, Анна Сниткина, к чему эта игра?

– Мне хочется любви, оргий, оргий и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных, а жизнь говорит: это не для тебя – пиши роман и толкуй о литературе.

– Белинского цитировать много ума не надо, – презрительно фыркнул Достоевский.

– Она мне нравится, но просто ухаживать – было бы долго и вряд ли бы получилось. А так мы уже вместе. Денег, кстати, действительно нет, но это не проблема, я смогу заработать. А потом стерпимся, слюбимся, переедем в лофт с окнами в пол. Годится?

– Нельзя манипулировать людьми.

– Но вы же мной манипулируете, сказали, что жить мало осталось.

– Мало, правда. Не вру. Зуб дать могу.

– Зачем? Зачем вам так нужно, чтобы я писал?

– Может, тебе еще ответить, есть ли Бог?

– Ну тогда посмотрим, кто из нас лучший манипулятор. Будет весело.

Решетников подмигнул и вышел из машины. Достоевский улыбался.

* * *

За короткое время благодаря Рудову офис агентства «Алиби» волшебным образом преобразился. Переговорная уже не была разделена стеклом. В ней стало гораздо уютнее. Появилась новая мебель – вместо дивана стояли два кресла, между ними столик, стало больше цветов. Решетников уже не сидел, невидимый, за стеклом. Это было несколько непривычно.

В кабинет вошел импозантный подтянутый мужчина лет сорока, в очках. Представился Клюевым Вадимом Александровичем. В руках визитер держал кожаную сумку. Войдя, он вынул из сумки пять пачек стодолларовых купюр, положил их на стол перед Решетниковым и только после этого уселся в кресло.

– Добрый день, – сказал он. – Я надеюсь, вы мне поможете. Здесь, – он кивнул на столик, – пятьдесят тысяч долларов. Это аванс. Столько же будет после.

Решетников молча ждал. Клюев, выдержав небольшую паузу, начал рассказывать:

– У меня ощущение, что за мной следят. Не прямо сейчас, но есть такое чувство. Интуиция меня не подводит. Если такое чувство есть – значит, кто-то следит.

Решетников заметил, что Клюев говорит медленно, обдумывая каждое слово.

– У меня имеется супруга. Так получилось, что богатство наше нажито совместно. Ее начальный капитал очень мне помог в начале пути. Сейчас нам уже как-то неловко вместе. Вместе нас держат только деньги, точнее, страх потерять половину. Если я согласен делиться, то она категорически нет. У нас есть свадебный контракт, в котором есть пункт, что если кто-то изменит, то потеряет все. Так мы боролись за верность. – При этих словах Клюев чуть заметно улыбнулся. – Юленька ждет, когда я ей изменю, – продолжал он. – И я готов. Созрел. Но, разумеется, бросаться в объятия кого бы то ни было не собираюсь. Это, собственно, мы подобрались уже к сути. Для встреч с моей потенциальной любовницей мне нужно алиби, такое, убедительное. Я думаю, это жена организовала за мной слежку.

Решетников сказал:

– Так не сработает, если она подозревает вас, вам лучше не дергаться. Вообще я думаю, что, если у вас с женой все серьезно, вас могут подставить.

– Вполне вероятно, Юленька такое может устроить. В ее духе.

– Надо действовать категорически по-другому.

– Я готов, – вскинул голову Клюев.

– Нужно растлить вашу супругу.

Клюев молчал, обдумывая услышанное.

– А вы не против, если она вам изменит? – спросил Решетников, немного поразмыслив. – Не подставная измена, а настоящая. С настоящими доказательствами.

– Мне нравится, – одобрил Клюев.

– Мне нужно будет узнать кое-что про супругу, каких мужчин предпочитает. Где любит обитать. Я лично буду вести вас по телефону, будете звонить мне, когда что-то странное почувствуете. Главное, вы сами будьте бдительны, чтобы не попасть в ловушку. Это главное, – повторил он веско.

Клюев встал и протянул руку. Решетников, тоже поднявшись, пожал ее.

Когда клиент вышел за дверь, Петр увидел, что ему пришло сообщение от жены. Она прислала фотографию: татуировка на женской голени. На маленьком экране невозможно было разглядеть, что именно было вытатуировано. Прочитав подпись, Решетников тепло улыбнулся. Ольга писала: «А ты мне запрещал сделать эту красоту, Решетников».

Вечером они с Анной работали над романом. Одновременно Решетников режиссировал операцию под условным названием «Клюев и его ненавистная половина». Он уже знал, что Юленька, как ее называл супруг, была на десять лет старше Клюева, но, как успел убедиться после установки камер в их особняке, выглядела вполне достойно.