– Ух ты, – выдохнула Джилл.

– Думаешь, я сошла с ума?

– Не мне судить. По-моему, если внезапно вот так кто-нибудь подворачивается, лучше всего просто следовать инстинктам.

– А если мои инстинкты ошибаются?

– Ну, по крайней мере, он выручил тебя на дороге. И ты приятно провела выходные. Надеюсь, теперь я целиком и полностью прощена?

Мария улыбнулась:

– Снимать показания было так скучно?

– На это нужно ангельское терпение. Потому что одна половина свидетелей врет под присягой, а другая твердит, что ничего не помнит. И вот теперь, после того как я потратила целую неделю, стороны, скорее всего, пойдут на мировую. Оно и неудивительно, но я не в восторге.

Джилл взяла еще суши.

– Как дела с Барни?

– Уже лучше.

– В смысле?

– А, ты же не знаешь…

И Мария рассказала подруге, как ездила в автосервис и опоздала на встречу. Еще она поведала о трепке, которую ей устроил Барни, хотя умолчала о разговоре с Кеном.

– Барни успокоится. Он всегда нервничает перед слушанием.

Да, но…

Мария поерзала на стуле:

– Я слышала, что Барни собирался сделать меня ведущим консультантом.

– Где ты это слышала? – уточнила Джилл, замерев. – Извини, конечно, ты великолепный сотрудник, но у тебя маловато опыта, чтобы Барни рискнул передать тебе такую ответственность.

– Так, слухи, – ответила Мария.

– Я бы не доверяла им. Барни обожает быть в центре внимания. Делить власть, не говоря уже об общественном доверии, он не станет даже с самыми старшими сотрудниками. В вашем отделе невозможно продвинуться, ну или хотя бы получить реальный практический опыт. Вот почему я занялась вопросами труда и занятости.

– Я до сих пор поверить не могу, что ты перешла в другой отдел.

– Просто повезло. Я же говорила, что занималась трудом и занятостью несколько лет, до того как прийти сюда?

Мария кивнула, и Джилл продолжила:

– Хотя в то время я сомневалась, что сделала правильный выбор, а потому рискнула и попробовала себя в страховом праве. Я девять месяцев работала у Барни и чуть не сдохла, прежде чем поняла, что это тупик. Я уволилась бы, но так случилось, что фирма создала филиал по вопросам труда и занятости, и я им пригодилась.

– К сожалению, если у меня здесь не срастется, я окажусь в безвыходном положении. Если только мы вдруг не начнем заниматься уголовными делами.

– Ты всегда можешь сменить работу.

– Это не так просто, как ты думаешь.

– А ты искала?

– Пока нет. Но уже задумываюсь об этом.

Джилл пристально рассматривала подругу, потянувшуюся за бокалом.

– Если что, приходи поговорить. О любых проблемах. Хотя я и не компаньон в фирме, у меня свой отдел, а значит, некоторые привилегии.

– Просто сейчас я ни о чем думать не могу…

– Надеюсь, из-за Колина?

При упоминании этого имени в памяти Марии вновь всплыли воспоминания о минувших выходных, и она поспешно сменила тему.

– Как там Пол?

– Нормально. Пару дней я была с ним холодна в наказание за ужасное свидание, но он выжил. На выходных мы ездили в Эшервилл на дегустацию.

– Звучит интригующе.

– Да. Хотя, к сожалению, кольца на пальце у меня по-прежнему нет, а биологические часы тикают. До сих пор я делала вид, что все в порядке, но это не сработало, так что, наверное, пора изобрести новый план.

– Какой?

– Понятия не имею. Если придумаешь какую-нибудь надежную стратегию, обязательно поделись.

– Конечно.

Джилл взяла еще суши.

– Какие у тебя планы на вечер?

– Как обычно. Подготовить материалы к слушанию. Ну и не забыть обо всем остальном, конечно.

– Как я уже сказала, Барни много требует от ассистентов.

«И Кен тоже требователен, только в другом».

– Такая уж работа.

– У тебя точно все в порядке? Наш похотливый друг не пристает?

– А что?

– Ты ездила с ним на конференцию, и я знаю Кена дольше, чем ты. Учти, я в курсе его уловок.

– Конференция прошла хорошо.

Джилл вновь внимательно взглянула на подругу и наконец пожала плечами:

– Ладно. Но я чувствую, что тебя что-то беспокоит.

Мария кашлянула и подумала, что чувствует себя как на допросе.

– Честное слово, ничего, – ответила она. – Просто много работы.

Несколько дней она была слишком занята, чтобы позволить себе расслабиться в рабочее время. Барни влетал в кабинет Марии каждые полчаса, требуя проверить детали или сделать звонок, не говоря уже о работе с другими клиентами. Мария работала, не выходя из-за стола. В среду вечером, когда она составляла черновик вступительной речи Барни, то даже не заметила, что в окно начали падать косые лучи вечернего солнца, а коллеги один за другим разошлись. Мария, сосредоточившись на черновике, смотрела на экран нетбука, когда стук напугал ее. Дверь медленно приоткрылась.

Кен.

Почувствовав приступ паники, Мария выглянула в коридор. Линн ушла, в кабинете Барни было темно, и в коридоре не слышалось голосов.

– Я заметил здесь свет, – сказал Кен, заходя. – У вас найдется пара минут?

– Я уже заканчиваю, – соврала Мария и услышала в собственном голосе неуверенные нотки. – Я перестала следить за временем…

– Хорошо, что я застал вас, – сказал Кен спокойно и сдержанно. – Мне бы хотелось закончить наш разговор.

Сердце у нее забилось чаще. Мария принялась собирать бумаги на столе и складывать их в папки. Меньше всего девушке хотелось оказаться с Кеном наедине. Она сглотнула.

– Может быть, завтра? Я и так уже задержалась, а сегодня вечером меня ждут родители.

– Это не займет много времени, – произнес Кен, не обращая внимания на ее слова и обходя стол. Он встал у окна, и Мария заметила, как потемнело небо за стеклом. – Так будет даже проще, без свидетелей. Другим незачем знать, как вы подвели клиента.

Не зная, что сказать, Мария промолчала.

Кен смотрел в окно, как будто изучая что-то вдалеке.

– Как вам нравится работать с Барни? – наконец спросил он.

– Я многому у него научилась, – ответила Мария, тщательно выбирая слова. – Он великолепный стратег, клиенты доверяют ему, а как коллега он хорошо умеет объяснять свой ход мыслей.

– То есть вы его уважаете.