— Вячеслав, наша ситуация непонятна Бекетову. Мы не сможем ему объяснить наше положение, какие там к чёрту путешествия во времени? Какая на фиг эР эФ? Мы ему мозги спалим такой информацией, или он нас за идиотов посчитает или за секту какую-нибудь. Потом нагрянут сюда с очистительной миссией во славу Господа.

Вячеслав, слушая, кивал.

— Короче, я не знаю, что ему говорить. В уме вертится только дикая мыслишка о новгородцах на Аляске.

— О чём ты, Володя?! — округлил глаза Вячеслав.

— Смотри, Андреич, — негромко проговорил капитан. — Сведения о новгородцах, бежавших в шестнадцатом веке от натиска строящих общерусское государство москвичей, есть. Ещё в сорок четвёртом году на Юконе нашли остатки новгородских построек, до этого, ещё в двенадцатом веке, новгородцы ходили за Урал. Говорят, что ходили по Иртышу, по проливу между Азией и Америкой. За то, что всё это правда, я поручиться не могу, но про новгородцев в Америке сведения достоверные. Упираем на это?

— А чего остаётся? Про Ельцина и Горбачёва ему рассказывать, что ли?

— Хорошо. — Владимир склонился к уху сидящего справа Сазонова.

Афанасий, насытившись, уже дремал за столом. Разговоры его более не интересовали, и десятник, отпросившись, полез спать на полати ещё тёплой печки.

— Пётр Иванович, так что там с данниками… брацкими, да?

— Брацкими, — кивнул Бекетов, — мне жалился князёк брацкий с Уды, именем Немес, что-де казачки крепко побили одно из его двух кыштымов, а всех, кто остался живой, забрали себе.

— Второй кыштым — это Хатысма, брат Тутумэ-ползающего, — кивнув, вставила туземка.

— Ясно, Галдана. Так, Пётр Иванович, врёт ваш князёк как сивый мерин. Во-первых, насколько я понял, это именно он натравил на нас своих данников. Они атаковали нас, но воины из них получились никудышные. Побили мы их сильно, а жён и детей забрали к себе в посёлок, чтобы они с голоду не поумирали, так как мы почти всех мужиков у них убили.

— Что ж, уразумел я, Вячеслав Андреевич. Тут мне всё ясно. Меж прочим, я сам в начале лета уже плавал усмирять тунгусов, что напали на отряд нашего енисейского атамана Максима Перфильева со товарищи. Тогда побили немного казачков. Так я взял с них аманатов, ясака, а тунгусцы обещали больше не нападать.

— Что за аманаты?

— Заложники, — объяснил Кабаржицкий.

— Владимир, ты у нас не кандидат исторических наук, случаем? — рассмеялся Сазонов.

— Нет, товарищ майор. — Владимир вежливо ощерился в ответ.

— Майор? У вас полки иноземного строя? — удивился Бекетов.

— Нет, полки у нас самого русского строя, просто некоторые воинские звания пришли к нам из других стран.

— Так где же ваше государство, Вячеслав? И много ли там бояр, таких как ты?

Соколов, посмотрев на Кабаржицкого, сокрушённо покачал головой и предложил тому самому рассказывать. Владимир начал с того, что напомнил Бекетову становление Московского царства и походы москвичей на Новгород. Тот кивал, подмечая, что псковские и новгородские земли и сейчас имеют некоторые вольности и привилегии. Владимир продолжал о том, что несколько тысяч сторонников новгородской вольницы решили уйти из-под руки Москвы и жить согласно своим желаниям на новом месте, которое они нашли за Синским царством, за далёким студёным морем да за горами высокими.

— Там и есть наша страна. — Капитан закончил свой рассказ.

— А тут вы зачем? Ох, не верю я тебе, Володимир, хоть и складно ты сказываешь.

— А тут мы для порядка и контроля. Разведываем, что да как, — неожиданно вставил Сазонов.

Вячеслав кивнул, подтверждая сказанное. Дарья лишь хмыкнула.

— Ладно, други, пора и мне на боковую, а то ишь как Афанасий храпит. Выспаться мне надо, а под вечер и обещанную вами баньку опробовать.

Бекетов, сняв лёгкий зипун, полез на полати к своему десятнику, сразу пихнув того в бок, чтобы он перестал храпеть. Помогло. Туземки убирали со стола, а Соколов с Сазоновым вышли из избы на крыльцо.

— Курить охота, Алексей, аж жуть. — Вячеслав мечтательно закатил глаза.

— Нет уж, раз такие дела, пора бросать, Андреич! Меня вот волнует, как там наши Карпинский с Коломейцевым, добрались ли до первой базы?

Посёлок Новоземельский. Ранняя осень

Тем временем оба бойца уже подруливали к знакомому белому пляжу. На шум мотора лодки сбежались практически все обитатели первого лагеря, или уже, как и «Белая речка», вполне себе посёлка. Тут периметр поселения также был отстроен частоколом, поставлены башенки, сделаны двое ворот — в сторону Байкала и по направлению течения Ангары. Поставлен кирпичный ангар, куда таскали хорошую глину с речушки в двух километрах от посёлка. Конечно, она была не так хороша, как на Белой речке, но всё же для кирпичей и черепицы она годилась вполне. Смирнов принял бойцов в только что отстроенной просторной избе, где была жарко натоплена печь. Так что пришлось стаскивать верхнюю одежду, садясь за стол. Смирнов без помощи туземцев наладил в посёлке рыбную ловлю и охоту, поэтому еды хватало, да и запасов пока оставалось немного. Он всё сокрушался, что-де нету овощей на рассаду да хорошо бы организовать огородики и свинарник.

— Что-что, но вы, полковник, в председатели колхоза сгодились бы! — пошутил профессор Радек, уже давно пришедший в себя после глубокой депрессии.

— Николай Валентинович, рад, что вы уже шутите!

— А что, Пётр, дальше убиваться смысла нет, будем жить, — подошёл Фёдор Сартинов.

— Парни, вы давайте не шуткуйте, а выкладывайте, не так просто же примчались под вечер. Лясы поточить и потом можно будет.

— Короче, — начал Карпинский, — держитесь, мужики! Объявились тут русские казачки на Ангаре, конец нашему милому затворничеству настал.

Капитан БДК аж присвистнул, присутствующие за столом перестали жевать. Тяжёлая пауза держалась довольно долго. А потом посыпались вопросы. Карпинский отдувался за двоих, а Ванька тем временем уплетал солёную рыбу. Оставив посёлок под началом сержантов Зайцева и Васина, Смирнов, Петренко и Радек, за шиворот оторвав Коломейцева от рыбы, погрузились в моторку и отбыли на вторую базу, чаще именуемую «Белой речкой», в багровом свете вечернего солнца.

В Белореченский посёлок моторка пришла в закатном сумраке, на башне уже горел маяком огонь, а на ночное патрулирование периметра посёлка выходили три тройки морпехов. Казаки, отоспавшись днём, уже попарились на славу в бане и сейчас сидели у костра в центре посёлка.

— Где Вячеслав? — спросил Смирнов у бойца на воротах, установленных между двумя башенками у входа в посёлок со стороны причала на реке.

— Женька! — крикнул тот в приоткрытую дверь нижнего яруса более крупной башни. — Проводи полковника к Соколову. Они с сотником в избе сидят, как из бани вышли.