— Мама редко говорила о кошках… Вернее, о традициях, обычаях, особенностях. Но она предупредила, что есть растения, которые действуют на нас, как наркотик. Но не на всех и не все. Так… выборочно. Валериана и кошачья мята на Ляну не действуют. А вот то, что она ела… Мама говорила, есть еще одно растение, его нет в нашей местности, оно где-то далеко… Честно говоря, я вообще о нем забыл.

— Прекрасно.

Итан гладил кошку, и она мурчала в ответ. Судя по навостренным ушкам, Ляна прислушивалась к разговору.

— Но она не полукровка. — Итан вздохнул. — Об этом ты что-нибудь знаешь?

— Нет. — Марк покачал головой. — Я удивлен не меньше вашего.

— Прекрасно… — задумчиво повторил Итан.

— У вас будут проблемы?

— Из-за того, что случилось? Конечно, лучше бы оборот произошел не на приеме, но ничего не поделаешь. Если правда, что киви так действует на кошек, то это моя вина.

— Я спросил о проблемах, а не о том, кто виноват.

— Не будет никаких проблем. Марк, спасибо за помощь. Оставь нас, пожалуйста. И скажи… Впрочем, нет. Я сам.

Кто-нибудь непременно придет узнать, что случилось. Скорее всего, матушка. Ее Итан и попросит устроить так, чтобы их с Ляной не беспокоили.

— Нужно помочь Лянке обернуться обратно, — сказал Марк.

— Поэтому я прошу тебя уйти. — Итан усмехнулся. — Я ее муж, а ты уже взрослый мужчина.

Марк смутился, сообразив, на что он намекает, и ушел. Итан пообещал позвать его чуть позже.

— Лянуся, не спи. — Итан встал и положил кошку на кресло. Она зевнула, показав острые зубки, и села, обернувшись хвостом. — Волк хочет познакомиться с тобой. Ты же не испугаешься, верно? Закрой глазки.

Он впервые смотрел на нее взглядом альфы и говорил тоном альфы. Не потому что хотел подчинить, но, подчинившись, Ляна не наделает глупостей, когда он обернется волком.

Кошка послушно закрыла глаза. Итан быстро разделся.

«Ну, здравствуй, моя красавица».

«А-а?! — Кошка подпрыгнула и выгнула спину, зашипев. — Как… ты… ты…»

«Успокойся. Это всего лишь я».

Волк лизнул кошку, демонстрируя добрые намерения.

[1] Конечно, это не то киви, к которому мы привыкли. Актинидия коломикта — слишком длинно для книги, а киви — гибрид актинидии. Кошки балдеют от актинидии так же, как от валерианы и кошачьей мяты, и я не стала придумывать несуществующее растение, хоть это и фэнтези. Кошки обычно грызут стебли и листья, но до них Ляна не добралась бы, так что здесь это плоды.

Марк не обманул, восприятие изменилось. Зрение и слух стали острее, запахи — ярче, насыщеннее. Ляна чувствовала даже колебания воздуха, едва пришла в себя после потрясения. Она еще плохо понимала, что происходит, но ласковые поглаживания Итана убедили ее в том, что он не сердится.

Все произошло как-то быстро. Ляна поздно поняла, что вкусный фрукт подействовал на нее странно. Она не могла контролировать свое поведение, ей хотелось освободиться от корсета, ее тянуло к Итану, как будто он тоже лакомство. А потом — бах! — и наступила темнота.

Руки Итана вытащили Ляну на свет, и так родилась кошка. Дурман отступил, а со страхом помогли справиться объятия. Ляна цеплялась за Итана, ее успокаивали знакомые запахи. Хотелось уткнуться мордочкой в его ладонь и уснуть. И, проснувшись, понять, что все случившееся было сном.

Как бы ни так! В голове прояснилось, но сердце сжималось от нехорошего предчувствия. Как такое могло произойти? Никто не говорил, что она может обернуться кошкой. Наоборот! Утверждали, что полукровки этого не умеют. И что теперь делать? А Итан, как он… И гости… Какой кошмар, все случилось на приеме!

Когда Ляна услышала в голове голос Итана, то и вовсе чуть не выпрыгнула из шкурки. Да-да, в голове! Волк не разговаривает, но Ляна четко слышала…

«Это всего лишь я…»

Всего лишь! Она сошла с ума? Спит? Ей все кажется?

«Все оборотни так общаются. Ты не сошла с ума и не спишь. Все хорошо, Лянуся».

Длинный язык пригладил шерстку, и Ляна зажмурилась от удовольствия. Волк такой добрый, такой нежный… Мур-р-р…

Сдавленный смешок заставил ее распахнуть глаза. Волк слышит ее мысли! О-о-о! Это так несправедливо!

«Не думай громко, — посоветовал Итан. — Я научу тебя… Но ты права, сейчас я слышу все. И это так… мило».

Волк ткнул ее носом, лизнул мордочку.

«Научи сейчас! — потребовала Ляна. — Ты меня… смущаешь…»

«Сейчас ты должна обернуться человеком».

«Не хочу. Мне и так хорошо!»

О, а если это выход? Кошка нравится и Итану, и волку. Кошке не нужно носить корсеты и платья, от нее не потребуют соблюдать этикет. Кошка может гулять сама по себе!

«Ляна, ты… так несчастна?»

«Не знаю, — ответила она честно. — Но с тех пор, как уехала из дома, я перестала чувствовать себя счастливой».

«Ты привыкла к свободе, а я заставил тебя жить по правилам».

«Ты освободил меня от худшей тюрьмы, — возразила Ляна. — Но… можно, я останусь кошкой? Пожалуйста».

«Нельзя. Это твой первый оборот, и очень важно оставить приоритет за человеком. Иначе ты быстро забудешь, кто ты. Забудешь, как жила, разучишься говорить, превратишься в обычную кошку».

«Разве так не будет лучше… для всех?»

Ляна сидела на кресле, Итан — на полу, и их глаза находились на одном уровне. Ляна не выдержала бы так долго взгляд человека, но на волка смотрела, не мигая, а он — на нее.

«Нет, так не будет лучше. Ты молода, Ляна, а трудности временны. Ты сможешь оборачиваться кошкой по желанию, если сейчас обернешься человеком».

Ляна упрямилась не из вредности. Во-первых, ей понравилось сидеть на руках у Итана. Навряд ли он когда-нибудь захочет обнять ее, а не кошку. Во-вторых, она боялась последствий. С кошки взятки гладки, а Ляне навряд ли простят сорванный прием.

«Ты боишься? — спросил Итан. — Не надо, Ляна. В случившемся нет твоей вины».

Она опять забыла, что он все слышит!

«Подумай о Марке, — напомнил Итан. — Ему без тебя будет плохо».

«Ему будет хорошо, — буркнула Ляна. — Перестанет нянчиться со мной и устроит свою жизнь».

«Подумай обо мне…»

«А тебе будет еще лучше! — воскликнула она. — Я для тебя обуза!»

«Неправда. Ты… ты мне нравишься».

«Что… — растерялась Ляна. — Нравлюсь?»

«Кошка очень милая и красивая, но и ты — тоже. Я не хочу, чтобы ты исчезла».

Говорят, животные чувствуют ложь? Хотя оборотни — не животные… Ляна не могла понять, не смеется ли над ней Итан. Поверить в то, что он считает ее милой и красивой невозможно, однако отчего-то он уговаривает ее обернуться человеком. Казалось бы, радуйся, что чертенок исчез…