– Вы подтверждаете данные показания? – обратился к Обносову следователь.

– Я не буду отвечать на этот вопрос без своего адвоката, – процедил Обносов.

– А что же вы пришли без адвоката? – поинтересовался лейтенант.

– Так мой адвокат, Борисенков, сказал, что является его защитником, – Обносов кивнул на Хлыста, – и поэтому не сможет вести мое дело.

– Да, у вас и Хлыстова неразрешимые противоречия, – согласился следователь.

Хлыстова отвели назад в камеру.

– Я – на обыск и выемку за коврами и гирями, – не пытаясь скрыть своего торжествующего вида, встал капитан Фролов.

– Годится, – кивнул следователь, переведя взгляд на Обносова, словно проверяя его реакцию.

– С вами я не прощаюсь, Кузьма Сергеевич, – чтобы окончательно добить неприятного для себя человека, обратился к Обносову капитан полиции. – Думаю, мы теперь часто будем встречаться с вами, пока в деле об убийстве мэра и его жены не будет поставлена жирная точка.

В дверях Фролов обернулся к следователю:

– А Хлыста надо будет, после обысков и допросов указанных им свидетелей, все же отпускать. Слава Богу, что его место на шконке в тюрьме не успеет остыть. – Это было равносильно контрольному выстрелу в голову Кузьмы Сергеевича Обносова.

Выйдя от следователя, Обносов первым делом позвонил полковнику Нефедову, но его телефон не отвечал. «Нет, сначала надо снять стресс и успокоиться», – решил кандидат в мэры города и направился в свой ночной клуб, где у него все было под рукой.

В клубе к нему ринулись его многочисленные помощники по выборам, докладывая текущую обстановку, но он равнодушно устранился и заперся в своем кабинете наедине с бутылкой французского коньяка. Спокойно оценив сложившуюся обстановку, Обносов пришел к выводу, что хорошо спланированная операция провалилась и грозит похоронить его под своими обломками. Чтобы оставаться на плаву, необходимо было срочно предпринять какие-нибудь шаги.

– Ну что же, приступаем к запасному варианту, Кузьма Сергеевич, – чокнулся со своим отражением в бутылке Обносов. – Я никогда не сяду на шконку, господин Фролов, кишка у вас тонка…

Полковник Нефедов нарочно не взял телефон, когда на нем определился номер Обносова. Начальник городского отделения полиции понимал, что после активности капитана Фролова ему сразу перезвонит недовольный кандидат в мэры и будет кричать про заказ его конкурентов по выборам. Несмотря на свое отсутствие на работе, он был полностью в курсе происходящего в городе. Каждый час обстановку в городе ему докладывал дежурный по ГОВД. А обстановка складывалась все хуже и хуже. За сутки в дежурной части раздавалось до сотни вызовов жителей с жалобами на бесчинства молодежи, которая, чувствуя свою безнаказанность, устроила террор взрослому населению. Опьяненные пивом и чувством стаи, молодые ребята и девушки, словно распоясавшиеся футбольные болельщики, совершали рейды по городу, напоминающие погромы черносотенцев. Только теперь вместо евреев жертвами молодежи становились взрослые, которые имели неосторожность сделать им замечание или даже косо посмотреть в их сторону.

Группы бесчинствующей молодежи только на первый взгляд казались стихийно организованными. На самом деле во главе каждого сборища был предводитель из числа омсовцев, который и руководил действиями группы в соответствии с отработанными заранее планами. Эти планы разрабатывались и корректировались в штабе омсовцев. Их разрабатывал адвокат молодежной организации и согласовывал с Николаем Малахитовым. Деятельность общественной организации, возглавляемой Ником, стала переходить в заключительную стадию, задачей которой был захват полной неформальной власти в городе и подчинение своей воле всех городских служб и ведомств.

Начальник полиции был даже рад, что оказался на больничном. Будь он на рабочем месте, ему пришлось бы принимать решения и потом нести за них ответственность. Не успел он об этом подумать, как очередной звонок дежурного известил его о начавшихся погромах в центре города.

– Малолетки звереют, побили стекла в магазинах, подожгли машину пенсионера, избили приехавший по вызову наряд полицейских, – голосом, близким к панике, рапортовал дежурный по городскому управлению. – Звонили из областной администрации, спрашивали, что тут у нас творится.

– Посылайте ОПОН и задержите зачинщиков погромов, – услышав про реакцию вышестоящих властей, решился начальник.

– Есть! – радостно рявкнул в трубку подчиненный.

Ровно через час полковнику доложили, что около двадцати зачинщиков беспорядков задержали и сопроводили в отделение. Обстановка в городе нормализовалась. Не успел Нефедов успокоиться, как ему позвонил Малахитов и грубо потребовал отпустить задержанных «активистов» молодежного движения.

– Какие активисты? Это преступники! У нас разграблено несколько магазинов и более десяти человек находятся в больницах с травмами различной степени тяжести, – оправдывался в трубку поникший духом офицер.

– Я даю вам времени один час, – категорично заявил Малахитов, прерывая разговор.

Полковник Нефедов невольно вспомнил про невыплаченный кредит за коттедж, и у него защемило сердце.

Николай все не мог найти общего языка со своей пленницей. Анжела не хотела избавляться от беременности и даже стала отказывать Нику в интимной близости. Юноша относил это исключительно к ее новому физиологическому состоянию и ссоре с ним, даже не допуская мысли, что девушка могла изменить к нему свое отношение. Он стал раздражительный, взрывной и нетерпимый. Его настроение немного улучшилось с повышением активности молодежи, которая сутки практически управляла городом, но после задержания их командующего ядра пелена гнева вновь застлала ему глаза. Не надеясь на быструю реакцию Нефедова, он позвонил Карлу и поставил перед ним задачу повлиять на отца, в противном случае пригрозив ему черными временами.

– Ник, – жалобно завыл в трубку Нефедов-младший, – я вторые сутки в ломке, распорядись, чтобы меня подлечили, иначе я встать не смогу.

– Решишь вопрос – открою тебе месяц кредита, – непоколебимо ответил Малахитов. – А к отцу тебя отвезут на машине, я распоряжусь.

Закончив разговор с одноклассником, Николай почувствовал недомогание и поспешил сделать себе укол героина. Ловя «приход», он откинулся в кресле, но насладиться наркотическим кайфом ему помешал звонок мобильного. Телефон настойчиво звонил. Николай протянул руку, чтобы его отключить, но, увидев в определителе, кто звонит, почувствовал, как по спине пробежался холод, а лоб покрылся испариной. Звонок был от его ОТЦА. Малахитов начал тереть глаза, списывая это на галлюцинацию, но каждый раз на экране мобильного продолжало пульсировать одно и то же слово «Отец».

– Спокойно. Наверное, это кто-то воспользовался телефоном или «симкой», – стал вслух подбадривать себя Николай, принимая вызов.

– Да, – как можно небрежнее бросил он в телефон.

– Здравствуй, сынок, – оглушил Николая голос его отца. – Ты, наверное, уже не ждал меня услышать.