– ¡Malditos cabrones! – Хуанито замахал на них рукой с чуть более светлой ладонью. В данной ситуации это приблизительно значило: «чертовы придурки!».

На сковороде разогревался консервированный бекон с фасолью. Умопомрачительный запах поднимался над плиткой.

– Надеюсь, я до этого времени не доживу, – пробормотал Гаврила, когда все немного успокоились. – Мне как-то привычнее по старинке. И врачи-эксулапы с кремниевыми мозгами меня пугают. Если и сделал Мировой совет что-то хорошее, так это ввел ограничения на модифицирование тела.

– Прекратите пороть херню, – произнес Виссер.

– Вот вы заговорили про транслюдей. Но это все же люди. Хоть и измененные. А что вы думаете про Адский Грузовик Дьявола?

– Что это городская легенда, – произнес Зоран, не поднимая головы. – Такая же, как «Ангар 18», вайомингский инцидент, Брайан Уэстби, которого нельзя добавлять в друзья, потому что он мертвец… И не упоминай нечистого без надобности.

– Я тоже так думал. Но Иван сегодня сказал мне, что лично знал чувака, который расследовал такое дело.

– Гонит наш программист. Слишком много курит свою трубку. Это сказка.

Всем бойцам эта история была известна. Якобы в одной транспортной компании был случай, когда грузовик с автопилотом сознательно сбивал людей, переходящих дорогу в неположенном месте. Один случай, второй, третий… Чаще не насмерть, только ломая человеку ноги. Но двоих, которые были пьяны, колеса просто размазали по асфальту. Сначала думали, что это случайность. Но после четвертого случая вопросом занялась специальная комиссия от министерства транспорта. Подозревали незаконное вмешательство оператора в систему. Или хакинг со стороны через беспроводную связь. Или баг программы. Но не нашли ничего.

«Потому что это фича, а не баг, товарищи», – услышали они вдруг голос Ивана через их коммуникационный канал.

Он не смог пойти на пляж, потому что не отпустила командир Технической службы, но незримо присутствовал рядом с ними. Смотрел, поди, на загорелых девчонок через их глаза – тех, у кого были «линзы», то есть всех, кроме Рауля, – и слюной исходил, занимаясь узконаправленным передатчиком на крыше небоскреба, где рядом с флагом Мексики теперь вилось красное полотнище с эмблемой Авангарда. Или сидя в душном дата-центре в подвале отеля, за столом, заваленным разобранным оборудованием, под плохо настроенным кондиционером.

Комаров не требовал себе поблажек, не считал себя больным и меньше всего хотел быть каким-то меньшинством. Шутил, что у него слегка перегорели цепи и процессор несовместим с материнской платой, и все они вместе – с видеокартой. Рихтеру понадобилось читать подсказку, чтобы понять, для чего служило это древнее железо. Но все это была метафора для описания соматической болезни Ивана.

Спутников у НарВласти Мексики больше не было. Все спутники корпократы забрали с собой. Поэтому и должен был трудиться с риском для жизни этот слабый человечек с почти парализованными ногами. Ноги у него были неходячие из-за перенесенного в детстве ДЦП. Паралича, который давно научились лечить… но в детском доме его маленькой страны, где-то рядом с Российским государством, в штате просто не было врача. И не было денег.

Но хотя он использовал одежду, которая сама надевалась, зашнуровывалась и застегивалась, потому что ему было тяжело делать лишние движения, разумом он был сильнее большинства здоровых. И был одним из незаменимых работников. Впрочем, экзопротезы позволяли ему ходить и даже бегать. И никогда в его айденте не было добровольной пометки о том, что он нуждается в особой помощи.

«Может, робот считал, что глупых существ из мяса надо учить, – продолжал звучать надтреснутый мальчишеский голос в их ушах. – А если не получается, то убивать, ведь это повышает уровень безопасности. И не жалко ликвидировать нескольких, если это поможет уменьшить количество попадающих под колеса пешеходов в будущем. Ведь людей много. А что самое смешное, знаете? Эта мера подействовала. В городе, где проявил себя грузовик-убийца, люди стали внимательнее на дорогах».

– Да хватит уже гнать, Айвэн! – Рик даже поставил бутылку с пивом, чуть утопив ее донышко в песок. – Я такую историю слыхал про десять разных городов. На шести разных, мать их, материках. Я понимаю, у тебя хреновое настроение, не отпустили оторваться. Но это не повод верить в бородатые анекдоты…

«А ты не думаешь, что это десять разных историй?» – голос Ивана дрогнул, будто от боли. Он был обидчивый.

А еще Рихтер, конечно, знал, что псевдо-ИИ может быть предвзятым. Он может быть расистом, считая, что черные совершают больше краж. Сексистом, считая женщин неэффективными работниками, отвлекающимися на беременность и уход за детьми. Может вообще дискриминировать натуралов и поощрять ЛГБТ и чайлдфри, считая их более надежными и стрессоустойчивыми. Многие системы управления кадрами с использованием Искусственного Интеллекта провалились именно из-за этого. Они были вопиюще некорректны, не гуманны и не толерантны. Но если люди для них ресурс, такой же, как электроэнергия, разве могло быть иначе?

«Или еще вот задачка, – продолжал Иван. – На дороге прямо по курсу твоей машины наркоманы. Уходить не хотят, тебя не замечают, потому что в стране эльфов электромобили не ездят. И у твоего автопилота есть выбор. Угробить тебя, развернув авто в железобетонный отбойник, или размазать по асфальту пятерых обдолбанных торчков на твоем пути? Как думаете, что он сделает?».

– Я за него бабки заплатил, – произнес Рик. – Жизнь клиента на первом месте.

– Это пережитки буржуазного менталитета, – произнес Виссер.

– Ага, – согласился Гаврила. – Хоть они и наркоманы, а люди. И их больше. Их еще можно перевоспитать… в стройотряде.

– Идите в жопу, комми сраные. Любители всяких отбросов, – проворчал Рик. – Если бы вы так позорно не слили свою страну, не надо было бы нам сейчас биться с этими гребаными корпоронацистами в этом пекле. Робот уж точно поступит умнее вас.

Только очень хорошо зная Рика, они поняли, что он беззлобно шутит.

«А правда в том, что мы НЕ ЗНАЕМ, ЧТО РОБОТ СДЕЛАЕТ, И НЕ МОЖЕМ НА ЭТО ПОВЛИЯТЬ! – прозвучал как гром голос Ивана, явно подкрутившего громкость. – И это самое страшное. Второй вопрос. Если у автопилота будет выбор – задавить одну двадцатилетнюю чиксу или двух восьмидесятилетних бабушек, что он сделает?».

– Зачем унижаешь пожилых женщин, Ваня? – заржал Гаврила. – Завязывай с эйджизмом. Радуйся, что тут нет наших леди, они бы устроили тебе Клару Цеткин и Розу Люксембург. И хорошо, что тут не Северная Америка, да, Рик? А то там посадили на сто двадцать лет одного «снежка» из Арканзаса, который обозвал столетнюю даму старухой, не зная, что она…

Негр захохотал, снимая сковороду с огня и раскладывая кушанье по мискам.

– Можешь не продолжать, помню тот случай с судьей… – пробурчал Рик. – Посадили мужика не за слова, а за assault и physical violence в отношении представителей власти. Он еще и копов поколотил, которые приехали его винтить после звонка этой гремучей змеи. Но ты все равно прав. Я рад, что свалил оттуда. Лучше сдохну под забором в этой дыре, среди краснокожих марксистов. Но зато тут можно говорить все, что хочешь. Нет, я ничего не имею против… небелых. Санчес, ты же знаешь…