ниже морены (в которой содержится ничтожное количество спор и пыльцы) залегает суглинок с обилием пыльцы ели: следы еловых лесов.

Во втором слое появляется пыльца сосны и широколиственных пород — дуба, черной ольхи, ясеня, а также пыльца экзотов — папоротника Осмунда, живущего теперь лишь в Юго-Восточной Азии. Очевидно, во времена накопления этого слоя местный климат был мягче современного.

В третьем слое преобладает пыльца ели и дуба, а также граба и дальневосточной кувшинки бразении. Это свидетельствует о теплом и влажном климате.

На геологическом разрезе, внизу: межледниковые лихвинские глины (горизонтальная штриховка), лежащие между слоями ледниковых песков, под мореной. Выше — пыльцевые диаграммы лихвинского разреза (слева направо): содержание пихты, сосны, ели, дуба, граба и березы. Фазы изменения растительности (снизу вверх, от настоящего к прошлому): еловые леса (V), сосново-еловые (IV), елово-широколиственные (III), дубово-грабовые (II), смешанные дубово-грабовые и елово-пихтовые (I). Вверху слева — пыльца некоторых растений, характерных для межледниковых эпох, справа — для ледниковых.

В следующем, четвертом слое содержание в образцах пыльцы граба достигает сорока — шестидесяти процентов, а дуба — снижается до двадцати процентов. Обнаружена здесь и пыльца некоторых теплолюбивых водных растений, сохранившихся теперь лишь на юге Азии или Европы. Известно, что граб любит климат влажный (шестьсот — семьсот миллиметров осадков в год) и теплый, со среднегодовой температурой не ниже +6°. Следовательно, остатки граба могут служить неплохим «геологическим термометром».

Следующий слой беден пыльцой граба и дуба. Главенствует пихта. На смену широколиственным приходят хвойно-широколиственные леса.

И наконец, в нижнем, шестом слое преобладает пыльца ели (до семидесяти восьми процентов), сосны, березы. Редки — ольха, ива.

Так менялась растительность в лихвинское межледниковье: еловые леса постепенно обогащались широколиственными породами, становились из елово-сосновых — елово-дубовыми. Затем пришел черед широколиственным грабово-дубовым лесам. Позже в них вновь стали появляться хвойные (пихта, ель). И завершается все, как и началось, еловыми лесами…

Обычно результаты спорово-пыльцевых анализов представляются в виде диаграмм. По вертикали наносится геологический разрез. Цифры о содержании откладываются напротив каждого исследованного образца. В целом по разрезу видно, что растения как бы накатывались и отступали, подобно волнам.

Порядок чередования господствующих растений обнаруживает ясную закономерность: холодолюбивые леса сменяются теплолюбивыми и возвращаются вновь. Значит, сначала было холодно (нижний слой), затем тепло. Позже вновь наступили холода, и, наконец, надвинулся ледник (отложилась морена). Для межледниковья — вполне правдоподобная картина.

А в Рославле, южнее Смоленска, и в некоторых других местах обнаружены между двумя моренами межледниковые отложения, где пыльца широколиственных теплолюбивых растений встречается в большом количестве дважды. Образует как бы две волны.

Судя по пыльцевым диаграммам, история растительности в это время была такова. Сначала (нижние слои), после таяния ледника, росли здесь еловые леса, сменившиеся сосновыми борами и чуть позже березовыми рощами. Началось потепление. В лесах стали преобладать дубы и вязы, хотя сохранилось немало ели. Но вновь, по-видимому, похолодало: широко распространилась береза, затем ель и снова береза. Пока, наконец, не вернулось тепло (пыльца дуба, вяза, липы, лещины).

В лихвинское межледниковье было как будто одно потепление. Росло немало третичных видов и в значительном количестве пихта. А в рославльских отложениях — сразу две волны потепления, разделенные прохладным интервалом. И мало экзотов, нет пихты.

Судя по всему, это две разных межледниковых эпохи: лихвинская — древняя, рославльская — более поздняя.

На берегу реки Мги, недалеко от Ленинграда, между двумя моренами залегают отложения рек, озер и морей (песок, глина), в которых пыльцевые спектры отличаются от лихвинских и рославльских.

Над нижней мореной лежит слой, где чередуются тонкие прослои глин и песков. Такие слои называются «ленточными глинами».

Каждый слой песка или глины подобен годовому кольцу дерева. Как мы уже знаем, подобные годовые слои можно использовать в качестве «геологических часов». Одновременно они могут служить неплохими индикаторами климатов прошлого.

В ленточных глинах и песках мгинского разреза обнаружены пыльца и споры тундровых мхов и кустарничков с преобладанием карликовой полярной березы. Последующее потепление оттеснило тундру на север, уничтожило вечную мерзлоту. Появились березовые и сосновые перелески, постепенно превратившиеся в сплошные леса.

Потепление продолжалось, открывая путь пришельцам с юга — широколиственным деревьям: дубам и вязам. В лесах некоторое время росло очень много орешника.

Позже дубово-вязовые леса стали замещаться елово-грабовыми. А на смену им пришла таежная растительность: сначала сосново-еловые леса с примесью широколиственных деревьев, а затем сосново-березовые леса. Вновь началось похолодание. И наконец, слой морены — свидетельство вторжения ледника.

Чередование волн растительности этого межледниковья достаточно своеобразно. Надо еще учесть, что под Ленинградом верхняя морена, оставленная последним ледником, имеет возраст десять — двадцать тысячелетий (подсчеты велись, в частности, по ленточным глинам). Далеко на юг она не заходит. Она явно моложе рославльской верхней морены. Значит, мгинское межледниковье моложе рославльского.

Спорово-пыльцевой анализ позволяет выделить на Русской равнине отложения по крайней мере трех межледниковых эпох, которые разделяют четыре ледниковые эпохи. Возможно, имеется и более древнее межледниковье и соответствующая ледниковая эпоха. Об этом геологи спорят до сих пор.

Для Русской равнины обычно приняты такие названия (от древних эпох к современности):

окская ледниковая эпоха;

лихвинское межледниковье;

днепровская ледниковая эпоха (в это время, как считается, ледники достигали наибольшей величины и простирались по Днепру до широты Киева);

рославльское (одинцовское) межледниковье;

московская ледниковая эпоха;

мгинское (микулинское) межледниковье;

валдайская ледниковая эпоха (ледники доползали лишь до Валдайской возвышенности);

послеледниковое время, голоцен.

В таком виде основные этапы четвертичной истории Русской равнины напоминают «классическую» альпийскую схему:

оледенение гюнц;

межледниковье гюнц-миндель;

оледенение миндель;

межледниковье миндель-рисс;

оледенение рисс (оно обычно считается самым обширным);

межледниковье рисс-вюрм;

оледенение вюрм.

Некоторые исследователи Альп отмечают еще древнейшее догюнцское похолодание (дунайскую ледниковую эпоху), так же как некоторые исследователи Русской равнины пишут о доокском оледенении.

Однако классическая альпийская схема за последние десятилетия так усложнилась, что оледенений порой насчитывают более десятка. Одних только дунайских оледенений — три, да миндельских — три…

Между прочим, ученые Северной Америки обычно признают четыре оледенения:

небрасская ледниковая эпоха;

афтонское межледниковье;

канзасская ледниковая эпоха;

ярмутское межледниковье;

иллинойская ледниковая эпоха;

сангамонское межледниковье;

висконсинская ледниковая эпоха (наиболее значительная).

Чем вызвано сходство «классических схем» расчленения четвертичного периода России, Америки и Европы? Или действительно «холодные волны» ледников накатывались одновременно в разных местах? Или просто ученые ненароком приводили свои наблюдения и выводы к признанным схемам Пенка и Брюкнера?

Трудно ответить на этот вопрос. Сопоставлять слои горных пород, растительность и животный мир районов, удаленных один от другого на тысячи километров, — дело очень деликатное.

Отдельные виды животных или растений могут распространяться из одного центра, подобно волне от