Все зависит от того, как быстро извлекут осколок и как больная переживет болевой шок. Машина ушла, Павел сунул папиросу в рот, провалился в ступор…

Глава 10

Результат операции был провальным. Трое убитых, двое раненых. Отдел уголовного розыска за полночи потерял двоих, одного из них – безвозвратно. Ситуация с Кирой оставалась сложной. Крупную сумму, предназначенную для выплаты трудящимся, удалось отстоять – и только в этой связи не последовали оргвыводы. Ни один бандит по ходу перестрелки не пострадал – эксперты прошли весь путь «боестолкновений» и нигде не нашли крови. Противостояли операм не дилетанты – люди подготовленные, точно не блатные. Золотницкого вместе с прочими убитыми забрали в морг. Оперативники стояли с непокрытыми головами, смотрели, как санитары втаскивают мертвого товарища в кузов. Виталик Мамаев шмыгнул носом, отвернулся. Ноги трупа свисали с носилок, цеплялись за борта. «Высокий он у вас», – сетовал санитар. «Это раньше он был высокий, – неудачно пошутил другой, – а теперь – длинный». Куренной засопел стиснул кулаки. Но не бросаться же. Эти люди ежедневно видели смерть, перестали замечать в ней что-то особенное, сакральное…

К утру опросили жителей квартала, где стояла машина преступников. Ее никто не видел, заспанные люди терли глаза, спешили отделаться от милиционеров. Стрельбу на заводе слышали, плотно закрыли двери, окна. Стрельба – это дело обычное, время такое, и если при этом никуда не суешься, то ничего с тобой, как правило, не происходит. Топот и шум заводящейся машины слышали многие, но интерес проявила лишь одна «любопытная Варвара» – отогнула шторку. Пробежали несколько человек – молчуны, лиц не увидела, количество не сосчитала, поскольку проблемы с математикой. А потом, собственно, машина уехала. Может, и грузовая, кто ее знает…

Поспать удалось четыре часа – в пустом кабинете на сдвинутых стульях. Нашлась машина – действительно грузовая, с будкой. Ее загнали в кусты на краю города и подожгли. Оттого и нашли – не заметить этот факел было невозможно. Эксперты походили вокруг, пожали плечами: что тут можно исследовать? Номерные знаки тоже выгорели. Руководство электростанции заявило о пропаже аварийной машины. Обычна полуторка, вместо кузова – будка для перевозки ремонтников. Других пропаж не зафиксировали, поэтому начальство энергообъекта поставили перед фактом и пообещали завести дело по статье «Халатность».

Допросили лежащего в больнице Рахмонова, у которого была прострелена нога. Он мог видеть лица преступников, что-то слышать.

– Издеваетесь, товарищи начальники? – простонал милиционер, из бедра которого часом ранее вынули пулю. – Они вообще из общества глухонемых, без слов понимают друг друга. Бубнеж какой-то слышал, сторож кричал – пытали его. Потом металл бренчал, скрипело что-то, сейф открыть пытались. Стреляли же вокруг, не слышал ничего. Они рассчитывали, что сейф легче окажется, на тележку погрузят и увезут, да не тут-то было. Думал, гранатой подорвут. Но это дурная затея – самих же разнесет… А когда поперли, стал по ним стрелять – они по мне, я в эту кучу упал, и как-то не до того стало, чтобы лица разглядывать…

– Призраки какие-то, – мрачно заключил Куренной, когда они курили на лестнице в больнице. – Действуют слаженно, грамотно. Возможно, бывшие военные. И что интересно, всегда угоняют перед делом машину. А угон – дело рискованное, можно спалиться или людям на глаза попасться. Далеко проживают от планируемого места совершения преступления? По одному собирают своих людей? Бред какой-то…

– Пока мы знаем лишь о двух случаях использования угнанного транспорта, – заметил Павел. – Когда похитили Каплиных и сегодня. В прошлый раз допускали, что предстоит поездка в лес. Некомфортно пытать людей в многоквартирном доме. Сегодня думали, что сейф умыкнут, но не вышло. Заметил, кстати, позади будки прохлаждалась ручная тележка? Это они позаботились. Держу пари, что Шефер и его паренек не сняли с нее отпечатки. Пусть снимут. Скорее всего, пустышка, но как знать. Ты в отдел?

– Да иди уж, не буду мешать, – отмахнулся Куренной и не сдержал ухмылки: – Этажом выше Кира Сергеевна. Говорят, опасность миновала, жить будет. Привет передавай.

Кира лежала на больничной койке, укрытая одеялом, смотрела волчонком. Закряхтела, обнаружив в палате постороннее лицо, хотела перевернуться, взвыла от боли. Забинтовали ее как мумию – ниже шеи и выше пупка.

– Неласковая вы сегодня, Кира Сергеевна. – Павел поколебался – может, нагнуться, поцеловать? Но соседка по палате смотрела с большим интересом, и он воздержался.

– Уйди, Горин, – зашипела Кира. – Гранатой меня подорвали, забыл? Не хочу, чтобы ты меня видел такой беспомощной…

Ну конечно, сильная женщина, волевая, решительная, гроза уголовного мира – и вдруг лежит под одеялом, и каждый поперечный может над ней глумиться. Она была непривычно бледная, глаза запали. Он все же нагнулся, чмокнул ее для приличия в щеку. Кира задумалась, решила не брыкаться.

– Что врачи говорят?

– Да мне плевать, – фыркнула больная, – пару дней полежу и пойду работать. Больно было, – призналась девушка, – никогда такой боли не испытывала. Аж порвало всю. Ты еще возился надо мной, дополнительные страдания причинял… Да все нормально, штатная ситуация, недоглядела. Уже в курсе, что нас поимели, а Коля Золотницкий погиб… – Она скорбно уставилась в потолок.

– И зачем тебя туда понесло? Шапка-невидимка сломалась?

– Ну, знаешь ли. Кто не рискует…

– Тот не валяется по больничным койкам, – закончил Горин. – В следующий раз просчитывай последствия. Одной храбрости мало. В общем, лечись, о выписке через пару дней даже не думай. Люди с такими ранениями неделями лежат. Буду навещать… если не против.

– Подожди. – Кира заволновалась. – А что народ говорит? Ну, об этом… ты понял. Я от стыда чуть сквозь землю не провалилась, когда мужики в твою хату нагрянули. Смеются, поди, обсуждают…

– Тебя что волнует больше, Кира Сергеевна? То, что тебя гранатой подорвали, или то, что ты – такая молодая, красивая, незамужняя – с нормальным мужиком переспала? Пусть шепчутся, завидуют, нам-то что?

– Ой, ладно, иди. – Кира поморщилась. – Можешь заглянуть, так и быть. Но не увлекайся, я понятно объясняю?

Майор Скобарь перехватил его в коридоре отделения. Павел дымил в открытую форточку, мрачно думал о своем. Вздрогнул, почувствовав пристальный взгляд. Выбросил окурок, непроизвольно опустил руки по швам.

– Ты еще руку приложи к пустой голове, – поморщился начальник милиции. – Не в духе, Горин? Куренной доложил обо всем, что случилось. Когда вы бросите эти свои армейские замашки: лезть под пули при любом удобном случае? Один погиб, другая ранена… Кто работать будет?

– Так вышло, Юрий Евдокимович, не всегда в подобных ситуациях работает голова. Готов вместе с руководством отдела понести заслуженное наказание. Теоретически мы могли нейтрализовать банду, предотвратить гибель товарища и ранение Латышевой…