Карриоццо замер, затем с силой оторвал лицо девушки от своего тела и вперил в нее потемневший взгляд. Неужели он ошибся, и Лали успела потерять невинность? К чему тогда он так долго сдерживал себя? И сколько мужчин она успела приласкать за свою короткую жизнь?..

— Пожалуйста, иди ко мне… — взмолилась девушка, когда Антонио разжал объятия и откинулся на спину. — Любимый мой… — тихий шепот казался сильнее раскатов грома в майскую грозу.

— Не хочу, — проговорил он, мрачно разглядывая бахрому балдахина.

Не веря своим ушам, девушка уселась на постели и, тяжело дыша, уставилась на Антонио.

— Ты невозможен! Почему ты все время играешь со мной, словно кошка с мышью?! Не пора ли приступить к трапезе?

— Даже во дворце твоего приятеля Мехмеда я не питался объедками.

— Что?! — Лали захлебнулась от жесткого оскорбления и едва не набросилась на него с кулаками. — Мерзавец! Подлец! Хвост ишака! Аллах, сделай так, чтобы язык этого лживого змея покрылся колючками! Ты сам был свидетелем того, как Искандер отчитывал твоего дружка шахзаде за то, что тот осмелился посягнуть на мою невинность! Эфенди ничего не рассказал Ибрагим-паше, но из-за происков этого царственного мерзавца мне пришлось вынести отвратительную процедуру, подтверждающую мою девственность! В противном случае меня ждала бы не свадьба с пашой, а море, поглотившее множество распутниц, имевших неосторожность открыто развлекаться с мужчинами! И я больше чем уверена, что сводница Шекер сообщила об этом Мехмеду. Иначе он вряд ли велел тебе похитить меня из чужого гарема!

Выплеснув все это, Лали упала на подушку и, сердито повернувшись к своему обидчику спиной, закуталась в покрывало.

«Пожалуй, я и впрямь идиот: Мехмед при всей его жестокости удивительно брезглив и развлекается исключительно с девственницами, — размышлял Антонио. — Моя ревность совершенно не оправданна, а вот честь я могу потерять, если позволю себе окунуться в любовное безумие».

Мысль о том, что Лали будет принадлежать ему по возвращении в родные места, помогла выдержать пытку желанием во время их путешествия. Но сейчас Антонио находился в смятении — если девушка останется с ним, то он станет зятем Монны. Даже под угрозой смерти он не сделает этого. Обручение, состоявшееся больше десяти лет назад, не заставит его жениться на дочери человека, укравшего его счастье.

Конечно, весьма соблазнительно насладиться с девушкой, изнывающей от желания отдаться ему, а затем вручить Бельфлеру дочь, утратившую невинность. И пусть страдания графа хоть чем-то искупят мучения Антонио, лишившегося любви Монны. Кто посмеет осудить Карриоццо? Девчонка жила в гареме, а в этом милом месте весьма трудно остаться чистой и невинной. Антонио легко добьется желанного завершения своих странствий, ему нужно всего лишь положить руку на нежное плечико рассерженной девушки, сказать слова извинения, опутать ее поцелуями и лаской, и Лали послушно отдаст ему свое тело. Но что-то мешало ему поступить так, и Антонио находился в смятении. Раньше, если он желал женщину, то всегда получал желаемое, но сейчас не смог украсть добродетель доверчивой девчонки.

Мысли и желания в душе Антонио разделились на два лагеря: одни находили такой план отмщения великолепным, другие — мерзким и нечестным по отношению к Лали.

— Я оскорбил тебя. Прости. Я верю, что ты совершенно невинна. И именно поэтому, если ты не хочешь спать, нам следует собираться в дорогу.

— А как же… — Лали растерянно запнулась. Она опасалась, что если сама напомнит Антонио о своем желании, то он вновь сочтет это бесстыдством. — Разве ты не хотел?..

— Я хочу вернуть тебя твоему отцу. И собираюсь сделать это как можно быстрее.

— Но зачем торопиться? — девушка осторожно прикоснулась к руке Антонио. — На корабле ты обещал, что я стану… что мы…

Последовала довольно продолжительная пауза.

— Я не желаю становиться хищником и похищать твою невинность. Я обещал относиться к тебе с уважением и сдержу свое слово.

— Но мы ведь были обручены с тобой, так что же мешает нам…

— Свою новую жизнь ты начнешь достойно, а не с ребенком, растущим в твоем милом животике.

— Это все равно произойдет, когда мы станем мужем и женой, — с удивлением заметила девушка.

— Я не могу жениться на дочери человека, укравшего мое счастье.

Горькая обида обожгла сердце девушки, обманувшейся в своих сокровенных ожиданиях. Как могла она так ошибиться! Карриоццо ни разу не сказал ей о своих чувствах… а она, как презренная рабыня в гареме, умоляет его о милости. Сколько еще унижения ей предстоит выдержать, если она не перестанет сражаться с этим холодным упрямцем? Впрочем, она вновь ошибается: Антонио отказывается любить Лали потому, что до сих пор не забыл другую женщину. Ту, что стала женой графа де Бельфлера, отца Лали. Но почему! Она ведь не виновата ни в чем!

Если бы Карриоццо не спешил, Лали еще долго бродила бы по улицам и площадям Венеции, вдыхая запах моря и незнакомого мира и размышляя о своей невезучей судьбе. Но к ее глубокому разочарованию, после покупки лошадей и провизии они уже через день покинули Венецию и отправились на запад, в сторону Пармы.

Уже несколько дней Лали не переставала восхищаться красотами пармской земли, гордой и прекрасной, утопающей среди пышных деревьев. Новое путешествие, полное не меньших опасностей, нежели морское, для девушки казалось сказочным приключением. Пусть даже приходилось быть настороже из-за возможного нападения разбойников. Чтобы избежать встречи с этими «добрыми приятелями». Карриоццо решил пристать к торговцам, направляющимся в Геную. Несколько монет, уплаченных одному из купцов, позволили Лали ехать на повозке, поскольку девушка была непривычна к путешествию верхом.

На ночь торговцы старались останавливаться в селениях, где для путешественников были устроены постоялые дома. За день Лали очень уставала, но выспаться у нее не получалось. Уткнувшись носом в подушку, она вытирала ладошкой слезы и молилась о том, чтобы время повернулось вспять, и они вновь оказались на корабле. Или лучше — в Венеции. Теперь она ни за что на свете не показала бы Антонио злополучный кулон. Ах, каким нежным, ласковым и заботливым был ее возлюбленный до того, как выяснилось ее происхождение. А теперь превратился в совершенно незнакомого мужчину — злого и настороженного. Их отношения окончательно испортились: исчезло доверие и понимание, а на смену пришли нетерпение и напряженность. Куда исчез тот человек, кто так нежно утешал ее в страданиях, и чьи ласковые руки так нежно ласкали ее тело всего лишь неделю назад?

Но Лали не позволяла себе печалиться, понимая, что последние крохи призрачного счастья очень скоро закончатся, когда Антонио вручит ее графу де Бельфлер.

По мере продвижения к замку де Бельфлер настроение Антонио ухудшалось с каждым шагом коня. Он постоянно думал о том, что ждет его там, в доме человека, отнявшего его любовь. Какой окажется встреча с Монной? Карриоццо не видел ее пять лет, и в сердце успело проникнуть новое чувство.