– Начинаем!

Высококонцентрированные дымовые шашки делали свою работу отлично даже в условиях прибивающего дым к земле ливня и ураганных порывов ветра. В скорости все окрестности заволокло плотной пеленой, снизившей и без того малую видимость до нуля. Сразу после этого со всех сторон здания вспыхнули десятки маленьких солнц, подсветивших изнутри дымную мглу слепящим белым светом с разлетающимися во все стороны искрящимися струями. На тепловизионных экранах вся резиденция превратилась в одно сплошное яркое пятно. Из окон здания открыли бешеную стрельбу, продолжающие выгорать магниевые заряды и никак не рассеивающийся дым надежно укрывали стреляющих, создавая ощущение массированного концентрированного огня. Оцепление грянуло ответными залпами, но они не достигли цели, так как целиться через мутное зарево было попросту невозможно. Беспомощные вертушки продолжали барражировать над комплексом, не видя целей для атаки с приказом без особой необходимости не открывать огонь – внизу были высокопоставленные заложники.

Утопая по колено в разбухшей грязи, взвод Эндрюса тем не менее проворно приближался к укрытым на пляже минисубмаринам, которые должны были безопасно доставить их на сторожевой корабль ВМФ США, ожидавший в нейтральных водах Черного моря. В какой-то момент яростные потоки воды подкосили держащихся друг за друга морпехов, и они одной массой тел понеслись в бурном потоке по склону вниз, в сторону пляжа. Вынырнув из потока, радист Эванс почти столкнулся с телом командира, которое как-будто не хотело бросать свой взвод и продолжало следовать за ним. Достигнув края искусственного обрыва, десятки тел в камуфляже рухнули на мостовую. Не всем повезло как Эвансу – пятерых принесло уже мертвыми. Ситуация окончательно вышла из-под контроля и оставшиеся в живых солдаты бросились к субмаринам не заботясь о возвращении тел товарищей домой.

Снова прожектора! Едва удерживаясь на ногах по колено в бурном потоке, те, у кого все еще было при себе оружие, попытались отстреливаться от внезапно вышедших из пелены дождя людей. Эндрюс чувствует четыре сильных удара в грудь, от которых у него темнеет в глазах, ноги подкашиваются и он падает в любовные объятья стихийной реки, сразу же погружаясь на дно. Захлебываясь он понимает, что все еще жив, когда чья-то рука вытаскивает его из воды. Его рвет смесью воды, грязи и крови, тяжело и очень больно дышать – сломанное ребро пробило легкое. Спаситель бесцеремонно затаскивает его внутрь большого армейского внедорожника, напоминающего привычный хамви. Он слышит, как бой постепенно стихает до одиночных выстрелов, которые столь же быстро затихают окончательно. Лежа на полу транспорта сквозь собственные хрипы он слышит шаги – мимо него проводят троих бойцов его взвода с руками за головой. Среди них испуганное лицо радиста Эванса, он зовет маму, кажется парень поехал крышей. Их сажают в противоперегрузочные кресла, напротив садится вооруженный автоматом русский. Еще трое забираются в машину, обходят истекающего на полу кровью хрипящего в агонии Эндрюса. Трясущимися пальцами Эндрюс нащупывает на поясе гранату. Уставившись в потолок машины уже не видящим взглядом, совершая свои последние резкие вздохи, он, собрав все оставшиеся силы, рывком срывает гранату и погружается в вечную тьму.

Кавказские горы, недалеко от Сочи.

Двое стояли у огромных панорамных окон, наблюдая за танцующими внизу разрядами молний, подсвечивающими сплошной ковер грозовых туч. Здесь, наверху, была тихая ночь, а внизу творился натуральный армагеддон. Один из стоящих повернулся к другому и, аккуратно подбирая слова, начал беседу:

– Кажется я у вас в долгу, моя свобода была бы под большим вопросом, если бы не ваш своевременный звонок.

Второй не поворачивая головы улыбнулся и ответил:

– По моим сведениям, речь шла о вашей жизни. И никакого вопроса тут не стояло. Вас собирались уничтожить. Уже готова речь в ООН, которая получит одобрение большинства участников, обвинительное заключение и красивая история о сопротивлении аресту. Само собой это все растянули бы на неделю, делая вид, что вы все еще живы.

– Я не понимаю ваших мотивов и не знаю, как мы можем продолжить сотрудничество после того, что случилось в Москве.

Собеседник отмахнулся, отпив из стакана:

– Это была частная инициатива подрядчика, задача стояла – спровоцировать противника на активные действия. И ставка сыграла как нельзя лучше – противник себя проявил.

– А мой первый помощник? Андрей Орлик? – уже не столь уверенно спросил Волков.

– Предатель. Обдурил твоих ханжей чекистов, пройдя через гейклуб, там мои люди повесили на него маячок. Заодно мы перехватили его звонок в службу такси и прислали своего человека. – Макаров повернулся к Волкову и, изменившись в лице, продолжил – он работал на врага, Лёша, на нашего главного сейчас врага.

Глаза Волкова испуганно забегали по интерьеру, теперь в каждой тени внутри этой роскошной виллы ему мерещились убийцы:

– Америка? Неужели они решили играть в открытую?

Макаров небрежным жестом указал стаканом в окно, куда-то в направлении Сочи:

– Нет, американцы здесь по другой причине, за это вы можете благодарить своего премьера Ловцову. Баба оказывается не до конца пропила свои мозги и собиралась разыграть красивую партию с помощью заокеанского спонсора.

Лицо Волкова вытянулось:

– Вот сука! Она же пришла ко мне с мировой после терактов, попросила прощения, обещала поддержку! Что теперь с нею делать? Как поступить?

Макаров беспечно развел руками в стороны:

– Что делать? Не знаю, можно кремировать, можно похоронить – она погибла там внизу при штурме. Так получилось…

– Выходит, Пётр Андреевич, вы снова единственный, кому я могу доверять?

– Выходит, что так, выпьем за это? Завтра обсудим решение по пленным – возьмем паузу, по-нервируем их.

Волков с Макаровым чокнулись стаканами, после чего президент сделал добрый глоток, а Макаров лишь пригубил слегка напиток.

Раскрасневшийся Волков вперил усталые красные глаза в Макарова:

– Вернемся к долгам: чего вы хотите за свою помощь? Нынешнюю и будущую?

Хищное торжествующее выражение лица Макарова всем своим видом говорило о том, что тема перешла в конструктивное русло:

– Я хочу один камень из алмазного фонда. Бриллиант Шах.

Волков задумался. Сомнение отразилось на его лице:

– Я даже не представляю, как это организовать… Будут вопросы….

Макаров приобнял его за плечо:

– Поверьте, мой друг, я уже все подготовил, осталось лишь заручиться вашим согласием!

– Это все? Или может что-то еще? – Волков выжидающе смотрел на упивающегося моментом Макарова.

– Не совсем… Вам теперь понадобится новый премьер, я мог бы занять этот пост, выйти из тени. Вы президент, я премьер. Согласитесь и я вам расскажу, что на самом деле за угроза над нами нависла и как мы будем вместе с нею бороться.