После зачистки в 'зеленке' осталась небольшая группа наблюдателей, на случай, если в лагерь вернутся те, кого не было во время бойни или из-под какого-то камня выползут недобитые мрази.

На высокой скорости по лесной дороге в сторону интерната для детей с нарушениями речи и слуха двигался черный внедорожник. За очередным поворотом ему пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в перегородивший проезд автомобиль ДПС, возле жигулей в салатовом жилете стоял сотрудник полиции и жезлом показывал, что дальше хода нет. Водитель внедорожника не ответив на приветствие нагло поинтересовался, какого черта дорога перекрыта, на что получил ответ – 'дорожные работы, ближайший объезд через Сергиевку'. Он уже начал было открывать рот, чтобы обложить полицейского с ног до головы, донося всю важность своего шефа, когда ему на плечо легла рука пассажира сзади. Водитель вежливо поблагодарил полицейского, развернулся и умчал восвояси. Макаров понял, что был в шаге от катастрофы.

Москва. Кремль. Ранее.

Президент Волков швырял бумаги по кабинету, он был в ярости и смятении:

– Журналисты как с цепи сорвались, они просто рвут нас на куски, смакуют все подробности терактов, выискивают все недочеты спецслужб и возлагают ответственность лично на меня! Орлик пропал, в его доме разорванные на куски трупы соседей. Квартира Макарова взлетела на воздух, к сожалению без него внутри – кстати, где он? Уверен, нашим специалистам есть о чем с ним поговорить! Эта овца Ловцова уже выступила с заявлением, само собой обмазав меня дерьмом и набрав кучу политических очков. А мой кризисный штаб сидит обосравши штаны и придумывает какую-то ахинею про поправки к антитеррористическим законам, цензурирование СМИ и уголовную ответственность за распространение сведений о терактах, которые могут помешать следствию!

Руководитель следственного управления нашел в себе смелость вставить реплику в монолог разъяренного президента:

– Федеральная Служба Безопасности препятствует следствию! Вчера ночью они изъяли все материалы следствия и ушли!

Директор ФСБ рявкнул в ответ:

– Я тебе еще раз говорю, что названных тобою фамилий нет в списке сотрудников моего ведомства, ты понял? Кому там твой следак отдал материалы – я не знаю, как не знаю – были ли они у вас вообще. Алексей Иванович, я прошу разрешения начать проверку деятельности следственного комитета и выемку документов – очевидно у нас серьезная проблема с дисциплиной, которая привела к потере всего прогресса в расследовании страшных терактов.

Волков остановился, перевел взгляд с одного на второго, кивнул и уже спокойным голосом сказал:

– Да, пожалуйста, помогите коллегам отыскать дело и выяснить, что это за люди приходили к ним ночью. Есть что-то новое по Андрею?

Директор ФСБ перевернул пару страниц блокнота:

– Просмотрели камеры, восстановили хронологию: его ждали дома, а пока ждали – зверски убили соседей в его квартире, затем гонялись за ним по городу в черном фургоне, пока не скрылись в не охваченных видеонаблюдением переулках. Многие уличные камеры, как выяснилось, просто не работали или были муляжами, так что выяснить куда потом пропали Орлик и его преследователи пока не удалось.

Президент сел на свое место:

– Давайте еще раз проработаем наши действия. Через час я выступлю с обращением к населению, мне как раз пишут текст сейчас, что вы собираетесь делать?

Министр МВД взял слово:

– Предлагаю симметричный ответ – мы объявим режим КТО в Дагестане и Чечне, проверим всех и каждого, бросим значительные силы в бой, но достанем парочку видных полевых командиров террористов! Это будет хороший обмен! – торжествующая улыбка заиграла на его обрюзгшем лице.

Президент взорвался:

– Скажите, вы – идиот? Причем тут Дагестан и Чечня? Разве эти панки в академии наук были похожи на бородатых исламистов? Вы вообще в курсе хода расследования? Я кажется знаю, что я сделаю – я вас выкину за дверь, тупого дебила, и найду кого-нибудь с интеллектом повыше, чем у валенка. – министр слушал эту гневную тираду вжав голову в плечи.

Все, находящиеся в зале, уставились на министра – это был полнейший позор. Он сидел ни жив, ни мертв, потупив взор.

Президент решил подвести итог встречи:

– Так, слушайте все, перестаньте ненадолго собачиться друг с другом, мне надо, чтобы вы очень хорошо поработали и поработали в правильном направлении, а не как обычно. Тут закручиванием гаек уже не обойдешься, все – мы достигли своего предела, давайте уже реально работать. Мне нужен Макаров, мне нужен Орлик, мне нужны те подонки, кто все это устроил. Именно те, а не какие-то абстрактные бородатые исламисты! Все, действуйте – и узнайте, кто такой тот Вацлав и куда звонил этот придурок с фиолетовыми волосами, если вы еще этого не сделали.

Москва. Центр.

Безумие последних дней, конфуз с сбежавшим Нечаевым и пропавший сразу после появления Василий, вывели из равновесия всегда собранного и расчетливого Максима Павленко. В тех редких ситуациях, когда такое случалось – он выбрасывал негативную энергию в спортзале, беря удвоенную нагрузку и буквально загоняя себя тренировками, чтобы забить ехидные голоса подсознания, насмехающиеся над его неудачей. Он всю жизнь стремился быть лучшим, всегда готовый принять брошенный ему вызов он был очень уязвимым в душе и каждое поражение переживал большой болью. За это он ненавидел своего отца, человека столь ничтожного, что своим наивысшим достижением тот считал получение пенсии по инвалидности, а большой победой – отсутствие утреннего похмелья. При этом с самого рождения этот недочеловек с презрением относился к Максиму, не упуская случая обрисовать тому новый вариант ничтожного будущего в роли собирателя бутылок или грузчика в магазине. Отец умер от отравления какой-то безымянной бурдой когда Максиму было 15, что послужило толчком к стремительному саморазвитию вырвавшегося из плена унижения и безнадеги подростка. Он создал себя сам – в мире, где наглость и упорство вознаграждались богатством и влиянием, он сумел добиться больших высот. Но этого было мало, ему всегда было мало. Он всегда чувствовал стальной обруч, сжимающий его грудь, сковывающий руки и ноги. Как бы высокого он ни взлетел – он чувствовал этот потолок возможностей, ничтожный выбор рычагов воздействия на мир вокруг. Он столько всего мог бы сделать, увековечив свое имя в памяти потомков, столько всего изменить. Но система давно распределила все роли, все рычаги в нужных руках и рук этих столь много, что они никогда не смогут совершить ничего значительного, одновременно потянув за них в верном направлении. И вот когда он наконец увидел брешь в скорлупе мира смертных, уже ухватился за ее края, готовый выпорхнуть в свет безграничных возможностей – могучая опора под его ногами обратилась в карточный домик, одномоментно обрушивший его надежды. Мало было потерять такой туз в рукаве, как Нечаев, набор возможностей Василия, так еще и его союзник – премьер Ловцова, поначалу было оседлавшая московскую трагедию и обрушившаяся с критикой на Волкова и его кабинет – резко дала разворот, выказав поддержку принятых правительством мер и призвав к консолидации всех политических сил перед лицом общей угрозы. С этого момента вся старательно собираемая им коалиция оппозиционных сил начала сыпаться, первыми отвалились либерал-демократы, на которых и так надежд было мало, далее посыпались мелкие партии. Пока держались заданной линии лишь красные, что само по себе было не плохо, не считая того, что говорить с ними было сложно из-за разности взглядов на общие проблемы и несколько небольших левых фракций. Можно было считать проект похороненным заживо.