Неподалеку подняли крик. Кто-то стрелял, десяток голосов возмущенно орал… Алекс подобрался к бетонному бортику и выглянул. Один из кочевников, должно быть, спьяну, начал палить в воздух, его никак не могли унять. Рядом трое рыночных, усевшись на расстеленной плащ-палатке, азартно резались в карты и не обращали внимания на поднявшуюся суматоху. Чуть дальше трое о чем-то спорили, размахивая руками. В одном из них Алекс узнал Котла и предположил, что это совещаются предводители кланов Черного Рынка, участвовавших в штурме КИБО-4. Мимо них прокатил мотоцикл, обдав атаманов клубом серого дыма…

– Я надеялся, что они сами уйдут после боя, – заявил Алекс. – Но, похоже, кочевники здесь решили задержаться. Интересно, что им Хан приказал? Почему такой интерес к «Вектору» одновременно и у армейцев, и у Черного Рынка?

Швед свернул бумаги и протянул Алексу.

– Я так полагаю, – в своей обычной неторопливой манере начал он, – Хану это все было без интереса. Он что-то знал насчет этих КИБО, но не слишком интересовался. А вот когда армейцы зашевелились, тут и он обеспокоился.

– Почему? – встряла Яна.

– Значит, было здесь что-то, что армейцы могут использовать против него. Сам он этого для себя не хотел, но и армейцам не позволит это заполучить. Поэтому, когда узнал, что зондеркоманды Армии Возрождения отправились на объекты, приказал их перехватить и все, что найдется подозрительного, доставить ему. Чтобы армейцам не досталось. Алекс, помнишь, что Батька говорил? Что Хан, мол, велел привезти в Гуляй-Поле, а он разберется.

– Да, были такие слова, – пробормотал Алекс. Он снова просматривал листки, которые вернул ему Швед.

– Ну а теперь поспать самое время, – подвел итог Швед. – Вечером оглядимся, да и будем уходить.

– Погоди-ка! – заявил Алекс. – Здесь есть порядок эвакуации.

– И что? – отозвалась Яна. – Если все вывезли…

– А может, не все? Мы же видели, что эвакуация пришлась как раз на момент распространения заразы. Пандемия была в разгаре. Вдруг последние этапы эвакуации не успели провести? Или выполняли наспех, что-нибудь бросили. Лаборатория, в которой мы побывали, как раз одна из первых в списке.

– А последнее что?

– Канцелярия, – Алекс улыбнулся, – бумажки. Интересно, где у них была канцелярия?

Яна закатила глаза и задумалась. Алекс с улыбкой наблюдал за ней – что она может знать о расположении служб в научном центре?

– Сейчас… посмотрим…

Яна привстала, оглядывая крыши бетонных зданий поверх бортика. Потом уверенно ткнула рукой:

– …Вон там! Смотрите, вокруг здания белеет, видите? Это бумаги! Кочевники их вынесли на свет, чтобы разглядеть, решили, что неинтересно, да и бросили.

Алекс поглядел, куда она тычет, и заметил:

– Эх, покопаться бы там… Может, найдутся какие-то зацепки. Хотя бы намек, куда отсюда перенесли исследования!

– Так и сделаем, – решил Швед. – Прежде чем свалить окончательно, наведаемся к этому строению. Рисковать не будем, но разбросанные бумаги попробуем поглядеть. Только этой ночью отсюда нужно смыться, это точно.

К вечеру лагерь немного утих. Кочевники развели костры и расположились группами. Каждый клан занял участок заброшенной базы, а здание, на крыше которого прятались чужаки, оказалось вдалеке от всех. Правда, пожарной лестницей воспользоваться так и не решились – ее освещали костры. Сперва спустился Швед и подставил руки, Яна спрыгнула в его объятия. Алекс подал им оружие, рюкзаки и наконец спустился сам. Яна объявила:

– Как хотите, но я пойду первой! – и исчезла в темноте.

Минутой позже она показалась из-за угла строения и позвала:

– Можно идти! Давайте за мной!

Дальше двигались тем же порядком: Яна уходила вперед, проверяла дорогу и, если никого не встречала, звала Шведа с Алексом. Так они обогнули еще одно здание, потом пересекли широкий проход – своеобразную улицу, которая делила объект пополам. Совсем рядом трещали костры, оттуда доносился гомон и крик, играла гармонь… Но посередине открытого пространства горбатой тенью застыл подбитый БТР, под его прикрытием Яна и провела спутников. Дальше снова были здания. Узкие простенки тонули в тени, по ним добрались, никому не попадаясь на глаза. То строение, где, по предположениям Яны, располагалась канцелярия, сейчас охранялось. У входа горел костер, там расположилась группа кочевников. Бумаги, которые так заинтересовали Алекса, весело пылали в огне…

Яна сказала:

– Будь я одна, то прошмыгнула бы, но с вами туда не полезу.

– Что же делать? – прошептал Алекс. – Ведь они все спалят!

У него на глазах рыночный скомкал еще один лист и подпалил от костра, чтобы зажечь самокрутку… Потом пылающий комок полетел в костер.

– Утешает одно, – заявил Швед, – если жгут, значит, ничего интересного!

И тяжело вздохнул: не в том ли костре сейчас сгорает его прошлое? Алекс отлично понимал отшельника. Он и сам бы дорого дал за одну-единственную минутку с этими бумагами – с прошлым, которое сейчас превращается в пепел. Но никому, кроме него, в этом мире не было нужды до прошлого, упрятанного в бумаги. Рыночные жили сегодняшним днем, для этого человека у костра было куда важнее поскорее разжечь самокрутку…

Тем временем у костра разгорелся спор. Кочевники передавали из рук в руки матово блестящий шлем и гадали, для чего он предназначен. Один из рыночных утверждал, что шлем боевой, другой уверял, что пуля такой пробьет на раз, это какая-то бесполезная штуковина, что ее и выкинули-то потому, что не нужна. Остальные поддерживали разговор, сперва вяло, потом с возрастающим интересом. Несколько человек по очереди примерили добычу, но им не понравилось – что-то колючее торчало сквозь подкладку у обоих висков. Кочевники ковыряли торчащие фрагменты, пытались обломать острия, но бесполезно – материал был прочный.

– Нарочно, что ли, придумали, чтобы над людьми издеваться? – буркнул кочевник, в очередной раз стаскивая шлем после неудачной примерки. – Вроде нет ничего, а напялишь, и колется… и что ж это там такое, под прокладкой?

Рыночным было скучно, поэтому спорили они все жарче – нужно же чем-то себя занять! Доспорили до того, что кому-то пришло в голову испытать шлем на прочность. Тот, что считал его частью боевого снаряжения, вызвался выстрелить в эту штуковину. Он схватил шлем и понес от костра. Несколько человек с фонарями и факелами светили, остальные остались у костра. Алекс, наблюдая за ними, только теперь сообразил, что они крепко пьяны.

Экспериментатор воткнул в грунт палку, насадил на нее шлем. Потом объявил:

– Ну, глядите! – и потянул из-за плеча карабин.

Стрелял он с десяти шагов. Бахнул выстрел, пуля отбросила шлем в темноту. Сверкнув напоследок в огнях костра гладкими сферическими боками, он описал длинную дугу, которая завершилась где-то за пределами освещенного круга.