— Нормально, — фальшиво улыбаюсь и занимаю полусидячее положение, подпирая спину подушкой. — Врач сказал, ближайшую неделю я буду загорать здесь.

— Ах, Наташ… Мне так жаль.

— Ты чего?! Всё хорошо будет. Полежу пока в больнице, меня прокапают, подлечат и отправят домой. Я за Лизу переживаю. Вся надежда на тебя, Тань.

— Конечно. За Лизу даже не волнуйся. Ты же меня знаешь, я нашу Елизавету никому не дам в обиду.

— Спасибо тебе за всё. Я даже не знаю, чтобы без тебя делала. Ты настоящий мой ангел-хранитель.

— Да успокойся, Натали. Ничего особенного. Я просто у тебя есть, а ты у меня. Вот и всё. Я тебе тут вещи принесла: халат, тапочки, банные принадлежности, по мелочи кое-что. А в белом пакете продукты. Супчик свежий, ещё горячий. Так что поешь, а?

— Спасибо. Обязательно поем.

— Радмиру твоему сказать, что ты в больнице? — неожиданно спрашивает Татьяна, застав меня врасплох.

Раздумываю. Сказать Радмиру, а что это изменит? Он там, я здесь. Не придёт! Только переживать будет очень и изведётся весь. Ни к чему ему эти волнения.

— Пока не нужно. Ничего не говори.

— Ты уверена? Возможно, ему стоит об этом знать.

— Да зачем, Тань? Он мне ничем не поможет сейчас, а вот плохая новость может его подкосить ещё больше. Не хочу, чтобы он натворил каких-то дел.

— Не волнуйся, — ухмыляется Татьяна. — Из СИЗО твой "Четыре восьмёрки" точно не сбежит.

— Не сбежит, а знаешь почему? Потому что его скоро отпустят. Я дала свидетельские показания в его защиту. Игорь сказал, что могут изменить меру примечания на подписку о невыезде.

— Ну раз так сказал Игорь, значит, так и будет.

***

Через пару дней ко мне в больницу неожиданно приходит бывшая свекровь. Увидев меня лежащей на кровати с книжкой, Инна Анатольевна плотно закрывает за собой дверь и не спеша двигается к кровати. Леденящий душу холод заползает через все поры. Возможно, всё дело во взгляде, в котором я распознаю: презрение, обиду и что-то ещё. Ненависть? Не знаю. Но в этой жизни я уже мало чему удивляюсь, поэтому морально готовлюсь к тяжёлому разговору, иначе зачем бы пожаловала бывшая свекровь. Уж явно не для того, чтобы принести горячий суп, как Татьяна.

— Лежишь, — презрительно фыркает Инна Анатольевна, скашивая взгляд на стоящий рядом с кроватью штатив для капельницы. — Это твоя карма за все беды, что ты причинила.

— Инна Анатольевна, если вы пришли выяснить со мной отношения, то сейчас не самый подходящий момент. Давайте поговорим по душам в другой раз?

— Другого раза не будет. Скоро твоего убийцу посадят, а ты… — плотно сжимает кулаки, не скрывая своей неприязни, и движется прямо на меня, — сейчас ответишь за смерть Вовы.

— Инна Анатольевна, пожалуйста, придите в себя. Я знаю, вы потеряли сына, и эта боль разрывает вашу душу на части. Мне тоже больно, поверьте. Я никогда не желала смерти Вове.

— Лицемерка! Это ты приказала убить Володю. Ты!

— Господи, да что вы такое говорите? — пытаюсь подняться с кровати, но делаю это слишком поздно, потому что в одно мгновение руки бывшей свекрови смыкаются на моей шеи и давят со всей силы.

Ощущая жуткую нехватку кислорода, сопротивляюсь изо всех сил, пытаясь убрать с горла цепкие пальцы, но тщетно. В женщину будто сам чёрт вселился. Она обезумела в своём горе и поэтому её уже ничего не остановит.

— Что вы творите? — доносится из глубины палаты мужской голос.

Кто-то с силой отталкивает от меня обезумевшую свекровь и я прихожу в себя от шока, кашляя и жадно глотая воздух ртом. Пока восстанавливаю силы не могу понять, что происходит, но уже через несколько мгновений разглядываю в своём спасителе Игоря.

— Всё хорошо? — обхватив ладонями моё лицо, Игорь детально осматривает меня сверху вниз. Сил говорить нет, а потому я только киваю. — Наташа… если бы я пришёл на минуту позже.

Слова, как выстрелы, глушат мои тихие всхлипы. И Игорь чувствует это. Обнимает меня, гладит ладонью по спине и тихо на ухо обещает, что отныне всё будет хорошо. Мне страшно и одиноко в этот момент. Ещё никогда в жизни я не чувствовала смерти так близко. Когда на шеи сомкнулись пальцы бывшей свекрови, перед глазами пролетели все мои годы. Детство, юность, молодость и особенно последние месяцы. Глупо было бы вот так умереть от рук обезумевшей от горя женщины, которую я, помнится, даже мамой называла.

Мне нужно несколько минут, чтобы перестать плакать и наконец-то прийти в себя. Отпрянув от Игоря, запоздало соображаю, что прижималась к мужской груди слишком плотно. Чёрт… Я вообще не должна была этого делать на самом деле, а ему не обязательно было меня успокаивать.

Скомканное одеяло тяну вверх, прикрывая обнажённые плечи. Игорь следит за моими движениями, но по-прежнему молчит. Напряжение зависло в воздухе невидимым облаком и я должна как-то нарушить затянувшуюся паузу, но не знаю как это сделать.

— Мне Таня сказала, что ты в больнице, поэтому я пришёл навестить. Сейчас… Подожди, — поднявшись с больничной койки, Игорь отходит к двери, а я только сейчас замечаю на полу прозрачный пакет с фруктами и букет белых роз.

С опаской поглядываю на дверь, хотя знаю, что Инну Анатольевну уже увели из больницы и, возможно, отправили в полицейский участок. Мне всё равно страшно. Кажется, в любой момент она снова ворвётся в палату и наброситься на меня.

— Это тебе, — голос Игоря вырывает меня из пучины страха, который уже успел меня окутать настоящим коконом. — Как ты, Наташа? Может быть, ещё раз позвать врача?

— Нет. Не уходи! — схватив мужчину за руку, призываю оставаться на месте.

— Хорошо, — улыбнувшись, Игорь подсаживается ко мне ближе. — Боишься?

— Боюсь.

— Я приставлю к тебе круглосуточную охрану. Хочешь? — киваю в ответ. — Холодная. Давай тебя укрою. Дрожишь вся.

Послушно откидываюсь на подушку, позволяя мужчине укрыть одеялом.

В скором времени в палату приходит медсестра и просит Игоря ненадолго постоять за дверью, чтобы сделать мне внутримышечную инъекцию. Веки сонно слипаются, и я сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон.

Когда просыпаюсь, то за окном уже темно. Лениво потянувшись, боковым зрением ловлю на стуле мужскую фигуру. Игорь до сих пор здесь. Не уходил? Странно. Но я даже не успеваю подумать над этим, как в дверь тихо стучат и уже через несколько секунд порог переступает высокий мужчина, в котором я безапелляционно узнаю друга мужа, Марка.

Застыв посреди палаты, Марк поправляет сползший с плеч халат, окидывая взглядом Игоря. Мужчины смотрят друг на друга