Конечно, битва за новую жизнь Рене еще не закончилась, но все же она здесь, и она жива. У нее есть крыша над головой. И больше никто не разбудит ее пинком, чтобы изнасиловать. В стенах Дворца она пытается вновь вернуть свое достоинство, которое давным-давно потеряла на уличной скамейке. Но ведь, как известно, уважение к себе вернуть труднее всего.

Она старается высоко держать голову. Всегда старается держать ее высоко. Таково жизненное кредо тетушки Рене.

Париж, 1926 г.

Просто безумие, что Пейроны умудрились его заполучить, да у них настоящий дар совершать невероятное!

В рядах Армии спасения всячески превозносили рвение и упорство обоих генералов. К началу весны 1926 года кампания по сбору средств для проекта Дома женщины в Париже была в самом разгаре. К 6 мая был собран и второй миллион.

В особняке приступили к отделочным работам. Бланш сама следила за тем, как они проводились. Ей очень нравилось ходить на стройку, где она старалась представить, как будет выглядеть особняк в обновленном виде.

Каждая комнатка размером девять квадратных метров будет оснащена умывальником с белой эмалированной раковиной, где будет холодная и горячая вода. Все стены заново выкрасят, и паркет натрут воском. В каждой квартире-студии будет кровать, шкаф с плечиками для одежды, этажеркой и ящиками, маленьким столом и одним стулом. В здании будут предусмотрены также два дортуара для вновь прибывших, каждый на двадцать пять коек. В зависимости от этажа комнатки будут выкрашены в разные цвета: голубой, зеленый, бежевый и серый. Помимо табличек на каждой двери в коридорах будут установлены панно в виде плана, чтобы жильцам было легче ориентироваться.

В общественных помещениях установят умывальные комнаты, там же расположится столовая, где сотни человек одновременно смогут принимать пищу. Кроме того, там будут зал для отдыха и библиотека, которую еще предстояло заполнить книгами, гимнастический зал, рукодельные мастерские, залы для собраний, а также переговорная, где будут происходить свидания и визиты. Террасы, расположенные на крыше здания, будут переоборудованы в места для отдыха и детские площадки, где обитательницы приюта смогут при необходимости оставлять детей под присмотром воспитательниц.

Бланш уже его видела, этот Дворец женщины: убежище для тех, с кем дурно обошлась жизнь, кого общество выбросило за борт. Это будет цитадель, где каждой будет принадлежать собственное, только ее, жилье – теплая, хорошо проветриваемая, обставленная удобной мебелью комната. Обитель мира и покоя.

Дворец для залечивания ран и возрождения к новой жизни.

Энтузиазм Бланш, между тем, заметно уменьшался каждый раз, стоило ей заглянуть в счета. Сбор денег продолжался, но все-таки этого было недостаточно. Суммы, в которые выливались на практике отделочные работы, оказались баснословными. Нужно было ломать старые перекрытия и ставить новые, переделывать балконы и перебирать полы, устанавливать на этажах умывальники, оборудовать кухни, налаживать центральное отопление и проводить электричество, перекрашивать тысячи квадратных метров стен и потолков. А ведь только полтора миллиона должно было уйти на то, чтобы уладить оформление сделки на покупку особняка. Не говоря уже о выплатах по кредиту, о которых тоже приходилось думать.

И тут впервые Бланш стали одолевать сомнения. Не слишком ли много она на себя взяла? Не подвело ли ее внутреннее чутье? Не проявила ли она себя чрезмерно тщеславной, ввязавшись в этот проект? Якобы действуя во благо нищих и обездоленных, не впала ли она на самом деле в грех гордыни и честолюбия? Она вообразила, что достаточно сильна, чтобы преодолеть все трудности и убедить весь мир, что ее проект имеет под собой достаточно прочный фундамент? Оправдается ли она перед лицом будущего? Или же просто вовлечет Армию спасения в бездонную долговую яму?

Бланш на время словно потеряла почву под ногами. В Эльзасе, где она должна была прочесть курс лекций, в конце одной из них она лишилась чувств. Несколько часов Бланш пролежала неподвижно, не в силах встать на ноги. Она вернулась в Париж еще более изнуренной, слабой и обескровленной, чем обычно.

Альбен не на шутку испугался. Его Бланш, всегда такая стойкая, гордая, нацеленная на победу, вдруг оказалась по-настоящему разбитой, сдалась усталости. Здоровье ее резко ухудшилось, кашель больше не позволял спать ночами. У нее вдруг заболело всё: зубы, горло; голову раздирали на части жестокие мигрени, мучил ишиас, сковывая движения.

Во время долгих бессонных ночей Бланш иногда поднималась с кровати, истерзанная болью, и ходила взад-вперед по квартире. Нет, она не имеет права упасть, только не теперь. Она думала о всех тех битвах, в которых ей приходилось сражаться, о тех войнах, через которые прошла с момента вступления в Армию спасения. И вот сегодня энергия ее покидает, а тело предает. Тогда она попыталась найти свое последнее прибежище в чтении, чтобы обрести в нем силу для продолжения борьбы. Она перечитала короткий рассказ «Смелость» Джеймса Мэтью Барри, автора историй о Питере Пэне, строки из которого сопровождали всю ее жизнь: Вас могут ждать годы славы, но лишь при одном условии, что вы будете стремиться к тому, чтобы они наступили. Будьте же всегда впереди, будьте мужественны. Она взывала к святой Терезе из Лизье[34], говорившей, что Господь наделил ее благодатью не испытывать страха перед борьбой.

И наконец, Бланш отыскала стихи Виктора Гюго, ее дорогого Виктора Гюго, чье вдохновение было так ей близко, что ее мгновенно наполнила его сила:

Бланш восхищалась этим великим человеком и цитировала его на всех конференциях. Его «Речь о нищете»[36] всегда была для нее образцом благородства и великодушия. Недавно она выбрала одно из его стихотворений, чтобы проиллюстрировать им страницы журнала «Вперед!».

С самого детства Бланш была ненасытной читательницей. Несмотря на все жизненные невзгоды, она никогда не переставала читать, черпая поддержку и вдохновение у любимых авторов. Увы, Виктора Гюго больше нет в живых, а голос самой Бланш медленно угасал…