– На сколько мы сможем затаиться – на две-три недели? Рано или поздно больничный Арабьева кончится, и что тогда? Да и потом, не факт, что мы даже эту пару недель протянем. «Управленец» стал сверхподозрительным, наверняка он начнет гораздо тщательнее проверять все внутренние коммуникации. Не сегодня завтра ему покажется странным, что полдепартамента с утра до вечера переписывается с якобы тяжело больным сотрудником. Последствия же могут быть самые далеко идущие, вплоть до обвинений в разглашении служебной тайны или еще в чем похуже. Поэтому налаживание расшифровок для нас сейчас – вопрос элементарного выживания. Ну а в перспективе, кто знает, может быть, даже и повышения. Но об этом сейчас рано думать.

Надя сделала еще несколько затяжек.

– Ну и с задачек вы начинаете, товарищ начальник! – сказала она с мягкой иронией. – Боюсь, на программистов даже у меня выхода нет. И не поспрашиваешь ведь особо, сразу начнут допытываться, что к чему… Но будем пробовать! Как там пелось в детстве? «Кто ищет, тот всегда найдет!»

– Отлично, Надя, я в тебя верю! Женя, а ты что скажешь?

– С вами, Федор Алексеевич, куда угодно, хоть в атаку! – ответил Грищенко с придыханием.

От такого неожиданного и откровенного подхалимства Федору стало не по себе.

– Молодец! Вот это энтузиазм! – саркастично воскликнул Петр.

– Женя, я, конечно, очень рад твоему согласию, но откуда эти формальности? Ради бога, на «ты» и без отчества! Мы же с вами команда, от того, что я вдруг стал врио, ничего не поменялось!

– Посмотрим через пару месяцев, – подмигнула Петрова, вновь заставив Федора смутиться.

– Ладно, ребята, давайте, что ли, выпьем? – предложил Петр. – За успех нашего общего дела!

– Но пасаран! – Лера, дурачась, подняла над головой руку со сжатым кулаком.

Коллеги чокнулись и выпили. Надя залпом допила свой апероль и сделала вид, что хочет разбить бокал о землю, но тут же рассмеялась и поставила его на скамейку.

– Не будем портить посуду, коллеги, счастье и так нас не обойдет! Ладно, всем чао, до завтра! Федя, крепись!

Легким движением Надя подхватила сумку и через несколько мгновений уже была за воротами сада.

– Как ушла! Артистка, нимфа! – Петр театрально закатил глаза.

– Ты только ей не говори, что она нимфа, а то она тут же станет валькирией! – усмехнулся Леша.

Минут через десять ушел Леша. Петр спросил, не хочет ли Федор продолжить отмечать, но тот предложил отложить праздник до пятницы. Неделин согласился и, похлопав друга по спине, тоже удалился. Оставался только Женя, который, несмотря на давно допитое пиво, все никак не желал уходить. Когда очередная пауза затянулась уже совсем бесстыдным образом, Федор предложил всем разойтись по домам, тем более что завтра рано вставать.

– Конечно-конечно, пойдемте! А вы к какому метро?

Федор мысленно готов был задушить Женю. Он смутно помнил, что тот живет на «сиреневой» ветке, а значит, им по пути. «Придется идти в другую сторону», – подумал он со злобой.

– Мне на Чистые, – сказал он.

– И мне в ту же сторону, – быстро добавила Лера.

– Тогда, может быть, я с вами дойду. Сегодня такой хороший день, так не хочется спускаться под землю!

«СУКА! СУКА! СУКА!» – подумал Федор.

– Да нет, что ты, Жень, не стоит. Сегодня был тяжелый день, лучше лишний час отдохни, – он изо всех сил старался говорить спокойно. – К тому же я, может быть, вообще возьму такси.

– О, подбросишь меня докуда-нибудь? – спросила Лера с притворным удивлением.

– Конечно!

– Эх, жалко как, а я думал погулять… Ну что ж, тогда до завтра!

Женя с чувством пожал руку Федору и чуть спокойнее Лере и ушел в сторону бара, услужливо прихватив пустые стаканы. Федор ковырялся в смартфоне, делая вид, что вызывает такси.

– Он ушел? – спросил он через минуту, не поднимая взгляда с экрана.

– Вроде да. Боже, какой навязчивый…

– Тогда пойдем потихоньку. Только через противоположный выход, а то вдруг этот придурок решил нас подождать… Кстати, очень красивое платье, я еще с утра собирался сказать, честное слово!

Лера игриво закатила глаза.

– Ну что ж, лучше поздно, чем никогда!

Свернув за угол соседнего дома, они взялись за руки. Вдруг Лера высвободила ладонь, толкнула его на стену и страстно поцеловала.

– Ну что, поздравляю вас, начальник. Может быть, у вас будут какие-то указания? Пожелания к дресс-коду? А, господин Скрябин?

– Мм, лучший дресс-код – это без одежды, – сказал он, не прекращая поцелуя, отчего им обоим сделалось смешно.

– Неужели прямо в офисе? – Лера игриво оттолкнула его, изображая праведное возмущение.

– Ну почему же сразу в офисе… Можно и в другом месте. Может быть, поедем ко мне?

Лера довольно ухмыльнулась:

– Хм, милый, предложение замечательное, но чуть-чуть преждевременное. Немного подождем с этим, хорошо?

– Конечно, конечно, я, собственно… – замямлил Федор смущенно.

Лера снова прижала его к стене и поцеловала. Потом мягко отстранилась и протянула ему руку.

– Идем?

Они дошли до бульваров и сели на тридцать девятый трамвай, в сторону Университета, где жила Лера. Федор проводил ее до дома, и на прощание они долго целовались в тени старого тополя во дворе.

Федор шел к метро весь наэлектризованный; казалось, стоит прохожим подойти к нему поближе, как в них тут же ударит невидимая статическая молния. Всю дорогу домой они с Лерой слали друг другу в мессенджере бессодержательные и от того особенно милые сообщения, стикеры, шутливые картинки. Он улыбался, глядя в смартфон, и, наверное, выглядел странно. По крайней мере, никто не стремился сесть с ним рядом и привалиться потным сонным боком. Правда, и вагон в такой поздний час был почти пустым, за исключением влюбленной парочки школьников, бомжа и двух пьяных, спавших вповалку друг на друге. Все, кому было куда возвращаться, уже разъехались по квартирам. У одного из пьяных из руки выпала бутылка пива и теперь, спотыкаясь о швы и неровности пола, с грохотом каталась по вагону.

Про письмо «Управленца» Федор вспомнил уже дома и тут же почувствовал усталость. На часах была уже четверть двенадцатого, поэтому он сразу сел за компьютер и принялся переписывать с фотографии бесконечные ряды единиц и нолей. Закончив работу, он еще раз проверил написанное и загрузил в конвертер. Через несколько секунд на экране отобразился текст перевода.

Согласно письму, после диверсии задержанных чиновников в Министерстве вводились дополнительные меры безопасности и внутреннего контроля, которые делились на две группы – публичную (о ней Федор, как врио, должен был рассказать коллегам) и секретную, о которой требовалось умолчать.