Надя приподняла бровь, удивленно посмотрев на Катю. Та смутилась, пожала плечами, а что, мол, делать-то было?

- Извините нас, - пересохшим горлом проговорила женщина, пытаясь совладать с тошнотой.

- Ничего, я понимаю, вы, видимо, не от хорошей жизни в тайгу с двумя детьми ушли… Они у вас очень хорошо воспитаны, хочу заметить, по меркам нынешнего времени, конечно же. Судя по тому, что они отказались от еды, которую я предложил, все время находились с вами и оружие из рук не выпускали, пройти вам пришлось через многое. Но уверяю, здесь вам ничего не грозит… Я дал лекарства, у вас была агония…

- Лихорадочный обморок, - поправила Катя. – Агония только перед смертью бывает…

- Ну, да-да, простите, - снова улыбнулся мужчина. – У нас нашлось обезболивающее, антибиотики и витамины. Все, как просила ваша прекрасная дочь, в закрытых ампулах. Видимо, вы не очень-то доверяете людям… Что ж, сейчас это нормально, всякий народ по домам да по лесам сидит, но повторюсь, здесь вам ничего не грозит. Можете оставаться в моем доме столько, сколько вам будет нужно.

- Спасибо, - устало улыбнулась Надя. – Мы вас не обременим и вскоре уйдем…

- Нет, нет, - перебил мужчина, видя, как женщина пытается встать. – Вам еще рано вставать. Организм истощен и ослаблен. Нужно отдохнуть хотя бы пару дней, а потом, если захотите, то уйдете. Сейчас отдыхайте, а, если что-то будет нужно, то просто позовите меня. Я принесу вам поесть. Наверное, теперь, когда вы очнулись, дети согласятся на ужин, а то на корешках да орехах далеко не уедешь…

Алексей вновь открыто улыбнулся, и Наде показалось, что улыбка эта настоящая и искренняя. Она поблагодарила хозяина дома и устало откинулась, опустив гудящую голову на подушку.

- Как вы? – прошептала она, встретившись взглядом с дочерью.

- Все хорошо, - улыбнулась Катя. – Ты нас напугала, когда отключилась. Я побежала до ближайшей деревни, Сашка остался тебя охранять. Нашла дом, привела помощь. Тут еще сын его живет и дочь. Они втроем. Хозяйство большое, куры, свиньи, корова, собака и кошка. Мы на всякий случай ничего не ели из их еды и не пили, мало ли… - Надя улыбнулась. – Ты тут почти сутки уже. Я ставила тебе уколы сама. Как ты себя чувствуешь?

- Уже лучше. Голова болит, тело ломит, но в целом лучше, чем до этого.

- Это хорошо…

Дверь в комнату снова открылась, вошел Алексей, неся разнос с тремя тарелками. По комнате разлился чудесный аромат горячей наваристой пищи, и животы у всей семьи заурчали на разные голоса.

- Ого, - улыбнулся Алексей, - слышу, что проголодались…

- Да, - смущенно ответила за всех мать. – Мы три дня в тайге, на корешках одних… Проголодались…

- Вы сейчас поешьте, я вам мешать не буду, а потом хотел бы послушать вашу историю, уж больно интересно, как у вас все так вышло. У нас гости не часто бывают, деревня в глуши, тут и раньше-то народ редко появлялся, а теперь и подавно, сами понимаете… Если хотите, я баньку растоплю сейчас, через час она готова будет.

- Не отказались бы, - слегка смущенно кивнула головой Надя. – Замерзли, грязные все, я пропотела, и постираться бы не помешало…

- Ну, я тогда пойду, дровишки закину, посмотрю, что из одежды может вам подойти, а то ваше, - мужчина деликатно качнул рукой, показывая на оборванную майку Нади и окровавленный махровый халат Кати, который сейчас казался половой тряпкой, - уже только выкинуть, а не стирать. Ну, я пошел, скоро вернусь.

Мужчина опять широко улыбнулся и, слегка поклонившись, вышел. Надя внимательно осмотрела блюдо. Вроде бы обычный суп. Картофель, овощи, лапша и куриное мясо. Сделав первый аккуратный глоток, покатала горячий бульон на языке.

- Вроде ничего такого не ощущаю, - кивнула она детям, и те с радостью и жадностью застучали ложками по посуде.

Съев все, до последней капли и крошки, Сашка попросил добавки, на что Алексей, вернувшийся через несколько минут, улыбнулся и пригласил парня пройти на кухню. Парнишка засмущался, покосившись на сестру и мать. Надя кивнула сыну, мол, иди, и дети вышли, оставив взрослых наедине.

- Как вы? – спросил мужчина, составляя посуду на разнос.

- Лучше. Спасибо вам и извините за предоставленные неудобства.

Мужчина махнул рукой.

- Да ладно вам, какие неудобства-то?! Мы рады гостям, как уже говорил, не часто тут бывают нормальные люди… Я с детьми тут один живу, сын с дочкой у меня… и я уверяю, ваша семья нам больше в радость, чем в тягость. Отдыхайте, сколько вам потребуется…

- Спасибо еще раз, но, как только я окрепну, мы отправимся дальше.

- Как скажете, - пожал плечами Алексей. - Баня скоро будет готова, вы сможете дойти? Как голова, не кружится?

- Смогу, - улыбнулась женщина, кутаясь в одеяло.

- Ну, отлично, я позову вас тогда.

***

Баня оказалась шикарной. Не в плане убранства, конечно, нет. Простые оструганные доски, еще пахнущие смолой, двухуровневый полок, бочка с водой в углу, несколько развешенных на стенах тазиков с ковшами да пара замоченных в кипятке березовых веников. Шикарным было ощущение от горячего пара на теле, от весело гудящего котла, теплой воды, смывающей засохшую кровь, пот, въевшуюся в кожу грязь, и приятного запаха ягодного шампуня.

Дети уже помылись и пили чай с малиной в доме, а Надя никак не могла остановиться. Она уже вымылась и теперь просто сидела на досках полка, всей грудью вдыхая приятный горячий воздух. Спина болела, но уже не так сильно, как раньше, обезболивающее действовало отлично.

- Надя, у вас все хорошо? – послышался голос Алексея из-за внешней двери.

- Да, - накинув на тело простыню, отозвалась женщина и вышла в предбанник. – Извините, я просто не могу согреться, - добавила она, подойдя ближе к двери. – Но я уже иду…

- Ничего, ничего, - отозвался глухой голос, - меня дети ваши попросили проверить, вас долго не было...

- Нет, все хорошо, передайте им, что я скоро приду…

За дверями послышались удаляющиеся шаги, и Надя опустила руку с зажатым в ней ножом сына, который она взяла с собой на всякий случай. «Доверяй, но проверяй», - крутилось в голове, когда она еще только шла в невысокое строение с дымящей черным дымом трубой.

Вернувшись в баню, она аккуратно облилась прохладной водой, смывая пот, и снова вышла. Неуклюже одевшись в выданную Алексеем просторную рубашку и штаны, морщась от тянущей боли в больной руке, отодвинула приваленную к двери скамейку, что подпирала ручку, и вышла на улицу.

Холодный влажный воздух приятно окутал тело, ворвался в легкие, от чего захотелось закашляться. Женщина подняла усталое лицо к небу. Невероятно крупные звезды, казалось, можно было потрогать рукой. Чистое осеннее небо, без облачка… Редкость. Она любовалась небесными искорками, даже сумев опознать несколько созвездий и разглядеть млечный путь. Широкая белая полоса тянулась через весь небосвод. Раньше, до катастрофы, из-за освещения городов она и думать не могла, что над ними находится такая красота, а теперь… А теперь хоть залюбуйся, да вот только любоваться стало некогда, не до красот, тут бы выжить как-нибудь…