Красный взгляд жнеца впивался словно шип, был полон упрёка и осуждения; медленно, не отрывая от неё пристального взгляда, он поднял большую руку и... очень нежно провёл кончиками пальцев по губам замершей Ели, по щеке.

Мощная мускулистая рука всё ещё дрожала.

— Глупая маленькая девочка, — прошептал он с упрёком.

Еля опустила взгляд, не в силах смотреть в эти странные глаза.

— Иногда очень сложно произнести самые простые слова, — тихо проговорил жнец. — Из-за этого происходит много недоразумений и недопонимание... Но от реальности всё время нельзя убегать... словно маленькая девочка. 

— Майстрим, я боюсь ... — прошептала Еля с закрытыми глазами, беспомощно утыкаясь лицом в грудь жнеца. — Боюсь услышать от тебя эти простые слова.  Не нужно... ничего не нужно. Просто отпусти меня и... уходи... Забудь обо мне... Пожалуйста.

Обнимающие Елю мужские руки словно окаменели и стали невероятно тяжелыми. Девушка судорожно вздохнула, уперлась ладошками в широкую грудь, чуть отстранилась, чтобы не задохнуться, но ничего не сказала.

— Забыть? — глухим низким голосом хрипло переспросил жнец. — Значит... «забыть», — процедил еле слышно, и голос прозвучал так, словно треснуло сухое дерево.

Еления невольно напряглась, почувствовав беспокойство, что сразу же ощутил и жнец.

Некоторое время он ничего не говорил, а затем ослабил объятия, усилием воли заставил себя расслабиться, огромной ладонью осторожно  погладил опущенную светлую головку Ели, худенькое плечо, напряжённую изящную спину. Горячая ладонь застыла на пояснице.

— Я не могу забыть, потому что люблю тебя, — просто произнёс он, наконец признаваясь в чувстве. — Это невозможно, — прозвучало сухо, спокойно и нейтрально, как некая констатация факта.

Землянка вскинула осторожный взгляд. Сильные пальцы мага тут же схватили девичий  подбородок и приподняли выше хмурое лицо, фиксируя его и не давая отвернуться. Красные глаза внимательно изучали девушку, а сам жнец прекрасно чувствовал все её метания.

— Молчи, — безнадёжно прошептала она, завороженно уставившись в красные глаза. — Больше ничего не говори.

— Я был уверен, что ты не обрадуешься моему признанию, — невесело усмехнулся жнец душ. — Почему же ты так боишься меня?

Очень медленно, словно совсем не желая этого, жнец трансформировался в  Майстрима Данери, от одного взгляда на которого когда-то взволнованно ёкало  сердце Елении, в дальнейшем  бросаясь в бешеный пляс. А теперь... три года сердцу не давали биться так, как оно хотело...

Широкая мужская грудь под ладонями пугала, бешено бьющееся сердце вызывало одно желание — убежать, куда глаза глядят, и не знать... ничего не знать... потому что понимание того, что этот невероятный человек, маг, император любит её, вызывало целую бурю эмоций, которая жутко пугала. 

Настороженные глаза Ели вдруг оказались напротив потемневших глаз мага. Обычно светло-серая радужка зрачков сейчас пугала своей темнотой. Еля заворожённо уставилась в свои микроскопические отражения в чёрных зрачках. 

— Я молчал три демоновых года! — яростно процедил Май, однако его пальцы очень бережно  схватили девушку за плечи, не причиняя боли, но не давая отстраниться. — И пытался забыть тебя тоже столько же! А теперь узнал, что оказывается ты не была равнодушна ко мне, просто тебе постоянно помогали так думать! Мне нужно так много тебе сказать, но если ты хочешь, чтобы я молчал...

Глаза Мая пристально смотрели в расширившиеся от изумления зрачки Ели. Неожиданно девушку стали медленно окутывать невероятно приятные тёплые волны восхищения и любви, желания и бесконечной нежности. Они заключили её в невидимый, невероятно приятный, бережный  кокон, и она отчётливо поняла, что это чувства Мая к ней, что этот кокон — её защита от всех невзгод и проблем. Непробиваемая и надежная. 

А потом она почувствовала упрямо прорывающиеся сквозь кокон тоску и тревогу. И тоже не свои. Которые маг очень пытался сдержать, чтобы не напугать её.

Еля потрясённо замерла, не в силах пошевелиться.

— Что это? — еле слышно проговорила она, замерев, краем сознания вдруг осознав, что Май сидел оперевшись спиной о дерево, не сводя с неё пристального напряженного взгляда, а она полулежала на нем, на мужчине, который любил и желал её, и чувствовала  каждый напряженный подрагивающий мускул.

— Позволил тебе почувствовать то, что я сейчас чувствую, — прохладно ответил Май, и эта сдержанная речь совершенно не вязалась со смыслом сказанного и с теми чувствами, что владели им. — Тебе же необходимо, чтобы я молчал, — добавил он мягче.

— Майстрим... но как? — Еля выглядела  обескураженной, и ей уже казалось, что ладошки горят от прикосновений к груди Мая, а стук его сердца и собственного оглушает её, не давая расслышать произносимые слова.

— Я никогда ни к кому не испытывал подобные чувства, а между нами все так сложно. Я уже не знаю, как с тобой себя вести, — вдруг напряжённо признался Май и осёкся. Теперь он не смотрел на Елю, растерянный взгляд блуждал где угодно, только не останавливался на ошеломлённом девичьем лице.

— Теоретически я знаю, конечно, — невесело усмехнулся он, — но очень боюсь тебя обидеть, оскорбить или испугать неосторожным словом или действием. Ты и так боишься меня, избегаешь... Ты столько всего пережила, и ты такая хрупкая, нежная... Поэтому... Возможно так ты поверишь мне?

Кокон из нежности и восхищения продолжал окутывать Елению, вызывая у неё невольное  чувство восторга, уюта и ощущение чего-то невероятного и в то же время такого, что она понимала — всё правильно, так и должно быть. 

— Ты как-то воздействуешь на меня? — не сдержала подозрений Еления, сдавленно прошептав вопрос.

— Еля, с помощью своей магии я только открыл тебе сердце, — с легким упреком прошептал Май. — Больше ничего. Я не позволил бы себе этого даже на секунду... даже в мыслях.

— Почему тогда...

— Тебе хорошо? — глаза Мая странно сверкнули, будто он очень обрадовался этому признанию. — Хотя, зачем я спрашиваю? Я же чувствую тебя... Еля, это твоё подсознание, а ещё память твоей души откликается на мои чувства, потому что знает — наши души давно две половины одного целого. Твой разум бежит от меня, но сердце стремится ко мне, а душа... признаёт меня.

В огромных глазах девушки Май прочитал столько бесконечного удивления и недоверия, что вдруг разозлился, слегка встряхнул хрупкую фигурку, сжал плечи сильнее, но тут же ослабил хватку, боясь причинить боль дорогому человеку, даже случайно.

— Пока я считал, что ты не любишь меня и относишься как к другу или, как ты тогда сказала, —  спокойное выражение на лице вдруг исчезло, оно стало жёстким и угрюмым, — как к принцу из сказки, пока был уверен, что ты... любишь Рональда Аверина и именно поэтому выходишь за него замуж, я мог оставаться в стороне и пытаться забыть тебя, но когда я узнал правду о том, что ты любила меня и три года назад могла согласиться на моё  предложение... Зная правду и по-прежнему любя тебя, как я могу смириться с твоим «забудь»?