Ида часто заморгала.

— Кто?

— Хозяйка, кто же еще? Дура!

Сбитая с толку Ида заморгала еще чаще.

— Знаю… Я ее видела…

Баркер посмотрел на нее так, словно она и впрямь была законченной дурой.

— Мисс Грегори была у двери в комнату его лордства. Только Всевышнему известно, что она там делала.

— Я тоже была там, мистер Баркер, и не видела вас.

Его улыбка стала нахальной.

— А на нем не было ничего, кроме ночной сорочки.

Ида почувствовала, что краснеет.

— Я не знаю, зачем вы мне это говорите. Если вы там были, почему ничего не сказали?

— Кому какое дело, о чем ты думаешь? — презрительно поинтересовался Баркер. — Тебя уже заждались, дура. Его лордство хочет взять тебя с собой на кладбище.

Флакон, казалось, потяжелел у нее в кармане.

— А что мне там делать?

Баркер фыркнул и пожал плечами.

— Не спускать с него глаз. Он ведь мужчина твоей мечты, не так ли?

Ида покраснела.

Баркер самодовольно улыбнулся, решив, что попал в яблочко.

— Что и требовалось доказать.

Гранитный могильный камень был новехоньким, его установили за день или два до возвращения Матильды. На фоне других, более старых памятников он казался чистеньким, свеженьким, без малейшего изъяна. Матильда провела затянутой в перчатку рукой по высеченным в камне позолоченным буквам. Ида в это время скромно стояла на том же месте, что и во время похорон.

Маргарет Луиза Грегори

1867—1886

Покойся с ягнятами Господними

— Я бы предпочла, чтобы здесь написали: «Любимой сестре», — заметила Матильда и вопросительно посмотрела на Сэмюеля.

Он покрепче сжал свою трость.

— Внизу осталось место. Я попрошу каменотеса добавить строчку, — сказал он.

Иде показалось, что Сэмюель пытается встретиться с Матильдой взглядом и уловить в ее глазах нечто такое, чего нельзя выразить словами. Что бы это ни было, взгляд мисс Грегори оставался непроницаемым.

— На свете еще не было такой же преданной сестры, — произнесла Матильда, — нигде и никогда… Маргарет ни перед чем не останавливалась, когда хотела выразить глубокую, всепоглощающую любовь ко мне… Она часто говорила, что любит меня. Все ее поступки свидетельствовали об этом.

Сэмюель, встретившись взглядом с Идой, смутился.

— Прекрасное место, чтобы покоиться с миром…

Матильда улыбнулась и кивнула головой. Ее лицо было закрыто вуалью, чтобы не докучали жужжащие повсюду насекомые. У Иды на шляпке не было вуали, а потому ей приходилось то и дело отгонять мошек от лица. Над головами собравшихся качали ветвями древние эвкалипты. Поросшие травой холмы, окружавшие кладбище, казались золотисто-желтыми. Растительность на них высушило солнце.

Матильда снова кивнула и повторила слова Сэмюеля:

— Прекрасное место, чтобы покоиться с миром… Вы правы, свояк.

Мужчина опять пытливо взглянул ей в лицо, но ничего особенного в нем, кажется, не увидел.

На кладбище появились два мальчика. Их сопровождал мужчина, чье лицо затеняли широкие поля шляпы.

— Хотите пройти к другим могилам? — спросил у Матильды Сэмюель, косясь в ту сторону, куда намеревался ее проводить.

Мисс Грегори, присев, провела пальчиками по лепесткам цветов, оставленных ею на могильном камне Маргарет.

— Как она умерла, свояк?

Иде показалось, что Сэмюель уже не раз отвечал на этот вопрос.

— Это случилось неожиданно, — сказал (а вернее, как подозревала Ида, напомнил) он. — У вашей сестры было слабое здоровье.

Молодой человек откашлялся. Казалось, он готовился произнести нечто весьма неприятное для него.

— Однако я считаю, что к столь печальному концу ее привели угрызения совести.

Мошки вились у него перед глазами, и Сэмюель отмахнулся от них так же, как и Ида.

Матильда посмотрела на него:

— О чем вы?

Он постарался ответить как можно мягче.

— Матильда! Ваша сестра не заслуживала доверия. Она иногда бессовестно лгала окружающим.

— И этого достаточно для того, чтобы человек умер?

Сэмюель кивнул. Мошки явно вознамерились довести его до белого каления.

Матильда смутилась.

— Уверена, что уже задавала вам этот вопрос и получала на него ответ, свояк. Извините. — Ее руки дрожали. — Моя память… никогда уже не будет прежней.

Ида украдкой бросила на нее взгляд. Что все это означает? Могла ли леди позабыть о том, что случилось с ней ночью, или это всего лишь притворство?

— Вам не за что извиняться, — заверил ее Сэмюель.

Он протянул Матильде руку, и леди взялась за нее так же естественно и безропотно, как тогда, когда Сэмюель вел ее прочь от Константин-холла.

— Пойдемте-ка к могиле вашего батюшки? — предложил он.

Матильда кивнула, соглашаясь.

Сзади раздался детский крик. Они обернулись. Один из мальчишек, вошедших на кладбище через калитку, теперь стоял невдалеке от них и с открытым ртом взирал на мисс Грегори, указывая на нее пальцем.

— Привидение!

Матильда покраснела под вуалью.

— Привидение! — Пронзительный крик мальчика встревожил другого ребенка, а также мужчину, который привел их сюда.

Иде показалось, что она уже видела его в городке.

Испуганная Матильда сжала руку Сэмюеля.

Мистер Хакетт поднял тросточку, словно хотел ударить ею ребенка.

— Несносный мальчишка! Разве так следует обращаться к леди?

Глаза мальчика расширились от страха, и он невнятно забормотал:

— Но она мертва! А теперь пришла на кладбище… Призрак!

Мужчина подошел к ним и встал позади мальчика. Другой ребенок следовал за ним. Ида наконец узнала мужчину. Это был мистер Скьюс, довольно своенравный молодой человек. Он был ровесником Сэмюеля, но вовсе не таким пригожим. Ида вспомнила, что мистер Скьюс служит в Кастлмейне фармацевтом у дряхлого доктора Фоула. Она взглянула на Сэмюеля и заметила, что тот выглядит немного смущенным.

— Прошу прощения, мистер Хакетт, — произнес Скьюс. — Господи, Джим! Где твои хорошие манеры?

А потом он разглядел лицо Матильды под сетчатой вуалью и почесал руки.

— Это мисс Грегори, — представил свою спутницу Сэмюель, заметив, как Скьюс смотрит на нее. — Она вернулась в Саммерсби после смерти сестры.