Не рассосалось!

Анька была в курсе. И, кажется, она тропу по его дому протоптала пятками, снуя туда-сюда, его ожидаючи.

– Звонил?! – набросилась она на Толика с вопросом, стоило ему войти в дом и запереть за собой дверь.

– Кому? – поинтересовался он равнодушно, а внутри противно заныло от предчувствия сложного неприятного разговора.

– Как – кому?! – Красивое Анькино лицо побелело, сделавшись похожим на маску гейши. – Тебе секретарша номер телефонный отдала?

– Отдала. И что?

Анохин стащил ботинки, задвинул их под полку, снял куртку, повесил не на привычное место, оно было занято ее плащом, а рядом. Почему-то это его задело.

– Как – что, Толя?! Ты обещал!!! – По мучнисто-белому лицу его подружки побежали резвые слезки. – Ты обещал найти мерзавца!!!

– Обещал, не отрицаю. Но я просто уверен, что номер телефона мерзавцу не принадлежит.

Он в самом деле так думал.

– А кому он принадлежит?! – всплеснула Анна руками, будто крыльями.

Стало быть, Людка рассказала ей не все, понял он тут же. Но ему-то молчать особой нужды нет. Лишний раз напомнит Анне, что не все то золото, что блестит. А она ведь в молодости на блеск Юркиных ухаживаний и обещаний попалась. А как еще? Цветочки, цепочки, брелочки. Вот он представит ей его в истинном свете – и с уголовничками водился, и у секретарши время коротал.

Взял и рассказал.

– Ты врешь! – сорвалась Анна на крик, зачем-то ударила его по щеке и на полчаса заперлась в ванной.

Она там то включала воду, то громко сморкалась и плакала, то снова вода лилась. Анохин не мешал. Знал прекрасно, что такое невнимание с его стороны ее минут через десять заденет. Потом озаботит, а потом она выйдет из ванной без истерики.

Пока она отсутствовала, он поужинал тем, что нашел в холодильнике, сварил себе кофе, потом выбрался на лоджию и, кутаясь в старый пиджак, дежуривший там всегда на гвозде, выпил бокал неразбавленного забористого виски.

Пока он пил, ни о чем таком не думал. Вообще ни о чем.

Ни об Анне, свалившейся на его голову как-то уж слишком стремительно. Нет, он хотел, конечно же, быть с ней вместе, но так серьезно, с переездом – когда-нибудь потом. И не при таких трагических обстоятельствах, когда он вынужден ее постоянно утешать. Это напрягало.

Он о ней теперь не думал.

Не думал и о Юрке, умершем такой страшной, мучительной смертью. Не ругал его за подлость, толкнувшую его затевать грязные игры за спиной партнера. Не укорял в связях с криминалитетом, что могло поставить под удар не только его одного, а всех их вместе.

Ничто не затуманивало в тот момент его сознания, кроме крепкого напитка. Он потягивал его с наслаждением и рассеянно рассматривал улицу под балконом.

Улица стремительно избавлялась от зимы, растапливала сугробы, гнала всю воду по стокам. Скоро зашаркают по ней метлы и скребки, сгребая в кучки песок, щепки и прочий зимний мусор. Скоро припудрят известью стволы деревьев. Высадят в клумбы какие-нибудь петуньи и бархотки, которые, если честно, Анохину не особо нравились. Он считал их несолидными и простоватыми. Но петуньи были все же предпочтительнее бурьяна, поэтому он их терпел. И даже делал замечания, если на его глазах кто-нибудь в их дворе на них решал покуситься.

Весна… Шумная, яркая, пыльная, душистая. Он любил весну. Всегда ждал ее наступления.

«Страшно, наверное, умирать весной», – вдруг подумал Толик и поморщился. Вот он и вспомнил снова про Юрку, хотя и не хотел. Но точно так же, как не хотел он о нем думать, так же он не хотел и его смерти. Она ему была ни к чему. Тем более такая ужасная! Конечно, за это должен кто-то ответить. И не кто-то, а то самое чудовище, которое сотворило с Юркой подобное. Вот только как его отыскать? Не звонить же в самом деле по тому номеру, бумажку с которым он сложил в маленький прямоугольничек, размером в почтовую марку, и спрятал в карман. Нет, надо как-то издалека, на цыпочках.

– Алле, Валек, здорово! Как дела?

Анохин вылил в себя последний глоток виски, поставил толстостенный широкий стакан на подоконник, высунулся с лоджии наружу, втянул прохладный сочный воздух.

– Ты звонишь мне первый раз за полтора года, чтобы спросить, как дела? – хмыкнул недовольно бывший начальник их службы безопасности, которого они сократили вместе с его службой.

– Нет, я по делу, Валек.

– Мои и твои дела закончились вместе с записью в трудовой. – Валек выругался. – Что-то еще?

– Стоп, погоди, не кипятись! – забеспокоился Толик, поняв, что он сейчас бросит трубку. – Это твои и Юркины дела закончились! Ты же помнишь, что я был против того, чтобы разгоняли твою службу. Это Юрка настаивал. Считал, что…

– Что мы даром хлеб свой жрем? – закончил за него Валек. – Не тушуйся, Толя, я все знаю. Я хоть и бывший, но все же особист. А Юра твой… Хоть о покойниках или хорошо, или ничего, но… Ладно, проехали. Что он там учудил после нашего увольнения? Да, вспомнил, он стал пользоваться услугами охранной службы. Ох, как они ему послужили! Слышал, слышал… Авторитетные ребята!

– Уже в курсе? – сник Анохин.

Он-то планировал приврать что-нибудь, чтобы пробить по номеру телефона адрес криминального Юркиного знакомого. Посмотреть за ним, понаблюдать. Понять издали, что дядю связывало с пухлощеким бизнесменом.

– А то! – присвистнул Валек. – Весь город в курсе.

– В курсе чего? – напрягся Анохин.

Тут же он услышал, как загремела, открываясь, дверь ванной, Анна вышла наружу. При ней он не хотел вообще ничего обсуждать. Он бы сейчас с куда большей охотой ее в койку затащил.

– В курсе того, что твой дружок с охраной под раздачу маньяка попал.

– Маньяка? Почему маньяка?!

Внутри снова все потянуло и болезненно задергалось. Какой еще, к чертям, маньяк?! Из-за дома же все дела! Только из-за дома проклятого!

– Так бродит чудовище какое-то по городу. Вспарывает животы кому придется. Вот и Юрец попал, Стахов.

– А-аа, а еще кто попал?

– Еще охрана ваша доблестная. А до этого еще кто-то, двое или трое уже на счету у этого живодера.

– Ничего себе! – Анохин машинально схватил пустой стакан и перевернул его с сожалением, пара дополнительных глотков ему бы сейчас не помешала. – А мы думали, что это из-за бизнеса. Что это что-то личное и…

– Ничего личного, Толя. Просто Юрец попал не в то место не в то время. Он и пара его придурков, которых он повсюду таскал за собой.

Анохин вообще ничего не понимал! Почему полицейские, страстно желающие докопаться до истины, промолчали про серийного маньяка?! Почему рылись в их документах, якобы стараясь выйти на след? Говорили без конца то с ним, то с Анькой, то с Милкой. Трепали каждого сотрудника в их офисе, а вдруг что-то кто-то да видел? Может, хоть когда-нибудь что-то да показалось странным?! Вот уроды, а! Тут же серия! Юрка просто попал. И дом этот вшивый ни при чем. Там нет никакого убийцы. Там девка живет одна, и все. Она не может быть при делах.