В голосе мальчишки можно было различить любопытство и настороженность, но он явно не был травмирован известием. Линди почувствовала, что Сэм чуть-чуть расслабился.

— Как мне тебя называть?

Линди ясно уловила вызов в словах мальчика. Сэм наверняка тоже его услышал, но не подал виду.

— Друзья зовут меня Сэм.

— Она — твоя жена?

— У меня нет жены.

— Выходит, у меня нет ни братьев, ни сестер? — В его голосе прозвучало разочарование.

— Пока нет.

— А я бы не прочь иметь брата или хоть сестру. Вряд ли у мамы могут быть еще дети.

— Кто знает, — отозвался Сэм. Сейчас не время разъяснять Бену его ошибку.

— Ты — актер?

Сэм кивнул.

— А я, когда вырасту, хочу найти нормальную работу.

Бен нарочно провоцировал Сэма и с интересом ждал, как тот отреагирует.

— Мудро, — одобрил Сэм. — Уже что-нибудь присмотрел?

— Может, стану доктором. — Бен посмотрел на разнообразные трубки и проводочки, подключенные к его худенькому телу. — По-моему, классная работенка.

— Вот Розалинда — врач.

— Класс! — Линди явно выросла в его мнении. — Знаете, я чуть не помер, — сообщил он с гордостью.

— Мы знаем. — Линди тревожно покосилась на Сэма, но тот лишь слегка вздрогнул.

— А вы режете покойников?

— Нет, только живых.

— Класс!

В палату вернулась медсестра.

— Я думаю, пациенту нужен покой.

— Хорошо, сестра, — послушно ответил Сэм.

— Если хотите, заходите еще, — предложил Бен отрывисто и как бы невзначай.

Сэм посмотрел на худую бледную руку, из которой торчала трубка для внутривенных вливаний. Линди сморгнула слезы, глядя, как отец с сыном церемонно пожали друг другу руки. Рядом с сильной рукой Сэма рука ребенка казалась особенно хрупкой.

— Приду с удовольствием, — сказал Сэм, не уступая Бену в хладнокровии.

В коридоре он тяжело привалился к стене.

— Меня трясет, — проговорил он удивленно. — В буквальном смысле. Куда там всяким просмотрам, премьерам и кинокритикам! Я до смерти боялся ляпнуть что-нибудь не то.

Его откровенность была невероятно трогательна.

— Ты все сказал замечательно, — уверила его Линди, поражаясь про себя: как она могла считать этого человека мелочным и неискренним?

Он взглянул на нее с такой надеждой, что ей захотелось обхватить ладонями любимое лицо и поцелуями прогнать все сомнения Сэма.

— Все-таки это начало, правда? Бен пока относится ко мне настороженно...

— Это естественно, — убеждала его Линди. — Вы оба чувствуете себя неуверенно.

— Ты ему понравилась.

— И он мне понравился, — отозвалась она сдавленным голосом. Как он мог не понравиться, ведь он так похож на ее любимого? Под взглядом Сэма ее кожу начало покалывать знакомое опасное электричество.

— Нас прервали, как раз когда беседа начала становиться интересной.

Линди вздохнула. Она все ждала, когда он вернется к тому разговору.

— По-моему, незачем ворошить все это.

— По-твоему? — жестко переспросил он. — А, по-моему, совсем наоборот, но только не здесь. Мне нужно открытое небо над головой.

Сэм схватил Линди за руку и потащил к выходу.

— Не туда, Сэм! Журналисты! — вскрикнула она, сообразив наконец, куда они идут, но было уже поздно.

Пять минут спустя она сидела в такси, чувствуя себя так, словно только что участвовала в матче по регби, и сердито взирала на Сэма.

— Ты нарочно это сделал! Ты вполне мог их обойти. У меня такое чувство... — Ее передернуло.

— Как будто тебя изваляли в грязи?

— Если ты это понимаешь, то зачем?.. Ты хотел меня наказать?

— Только не начинай все сначала, — рассердился он. — Это — как падение с лошади. Если сразу не сесть снова в седло, потом будет еще труднее. Ты думаешь, тебе одной противно? Думаешь, мне нравится, когда начинают перетряхивать мое грязное белье? Я как-то справляюсь, и ты справишься.

В его глазах светилась неумолимая решимость.

— Но мне не нужно учиться общаться с прессой, — озадаченно сказала Линди. — Их не заинтересует обыкновенный доктор; разве только если угробит пациента.

— Их весьма заинтересует моя жена.

Хорошо, что Линди в этот момент находилась в сидячем положении. На какое-то немыслимое, ослепительное мгновение ей почудилось, что он любит ее. В следующую секунду она вернулась к реальности. Ей представилось вполне прозаическое объяснение его удивительных слов. Линди чуть не заплакала от разочарования. Вполне вероятно, что она беременна. После Бена Сэм не хочет больше рисковать. Она видела его отцовские инстинкты в действии. Он не захочет потерять и второго ребенка.

— О, нет! — застонала Линди, зажмурившись.

Такси остановилось.

— Однако ты умело сдерживаешь свой восторг. Я потрясен.

Сэм расплатился с таксистом, подождал, пока Линди выберется из машины. Она осторожно глянула на него. Выражение его лица можно было определить примерно так: строгое, но решительное.

Как все трудно! Нужно отказаться от того, чего она желает больше всего на свете. Но она не выйдет замуж за Сэма только ради ребенка, даже если этот ребенок действительно существует. Ей нужна его любовь. Все или ничего.

Несколько минут они молча шагали рядом. Какая-то девушка, совершавшая утреннюю пробежку, узнала Сэма, мгновенно вытащила шариковую ручку и попросила Сэма расписаться у нее на ладони.

— Никогда больше не буду мыть руки! — крикнула она, убегая.

Линди вдруг вспомнила, что ей сегодня удивительно не хотелось принимать душ. Она боялась смыть запах Сэма.

— Маловероятно, что я забеременела, — сказала Линди, прислонившись к высокому буку. — Я знаю, ты считаешь себя суперпроизводителем...

Легкий смех ей явно не удался.

— Но ведь это уже случалось с тобой раньше. У тебя был ребенок?

Линди вскинула голову.

— Тебя это интересует?

По его лицу ничего нельзя было прочесть.

— Ты, кажется, хотела мне рассказать. Боишься, что я не сохраню твою тайну?

Один-ноль в его пользу. Линди пожала плечами.

— Рассказывать почти нечего. История обычная, хотя и печальная. В восемнадцать лет я поступила в медицинское училище. Сказать, что я была совсем зеленой, — значит, ничего не сказать. Он был моим преподавателем. Можно сказать, что свою задачу он воспринял слишком буквально.