Небо над ними понемногу светлело, брезжил рассвет. Харли, наблюдая, как медленно гаснут звезды, видела, что Ти Джей не сводит с нее глаз. Было ли это игрой воображения или он больше не выглядел таким усталым? Да и ее усталость вдруг куда-то исчезла…

Вот это да…

Его глаза потемнели, и она почувствовала, что и ей становится трудно дышать.

Черт, ей действительно нужно научиться держать себя в руках.

– Ты не отвечаешь за себя рядом со мной, – заметил он тихо.

– Ни чуточки.

– Умница.

Ей показалось или было в его голосе что-то похожее на гордость и… чуть-чуть обида? Она не могла даже представить, что обладает такой властью, и положила ладонь ему на руку, жесткую, сильную, теплую… и почему-то мокрую.

Кровь.

– О господи! Ты ранен!

– Ничего страшного! – быстро отдернул он руку. – Поверь, бывало и хуже.

И это чистая правда!

– Какое тут «ничего»?

Харли схватила его ладонь, и он позволил, потому что ее прикосновения были, как бальзам, и попыталась разглядеть рану в луче фонарика.

– Да ты порезался! Садись давай.

Она подтолкнула его к бревну у костра и подбоченилась:

– Где-нибудь еще болит?

– Если я скажу «да», то разденешь и обыщешь?

Она закатила глаза и вытащила аптечку.

– Нужно это промыть, чтобы не попала инфекция.

– Готов доверить тебе любую часть своего тела!

Ее смех, который слышать приходилось не часто, показался ему магической мелодией.

– Размечтался!

– Ну, я так не играю…

Она встала перед ним на колени и посмотрела в глаза:

– Не знала, что мы играем.

– Ну были же моменты, – заметил он вкрадчиво и рассмеялся, заметив, как она покраснела, вспомнив вчерашнее утро и свой неожиданный оргазм!

– Сними рубашку, – велела она тихо, приготовив антисептик и бинт.

– Мне нравится, когда ты так командуешь.

Он стащил рубашку и улыбнулся, увидев ее затвердевшие и теперь хорошо заметные под белой футболкой соски.

Восхитительное зрелище!

Она проигнорировала его замечание и принялась обрабатывать порезы антисептиком, начав с предплечья. Он зашипел сквозь зубы, и она тоже поморщилась, словно его боль передалась и ей, а потом нагнула голову и осторожно подула.

Иисусе!

– Что-то я уже говорил насчет этого.

– Это вовсе не любовные игры, а первая медицинская помощь.

– Мой недоразвитый мозг отказывается признавать разницу.

Она покачала головой и коснулась одной из ран:

– Эта выглядит достаточно глубокой, пожалуй, нужны швы.

– Просто наложи повязку с мазью, а я попрошу Эмму на нее взглянуть, когда вернемся.

– Кстати об Эмме. Почему ты не отправился домой?

Хороший вопрос, особенно если учесть, что он задавал его себе десятки раз, пока шел к ней среди ночи. Стоун долго хихикал, когда он отказался лететь домой на вертолете, а отправился сюда.

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Если верить твоим словам, – парировала Харли, – то ты уже знал это. Поэтому повторяю вопрос: почему?

Потому что она ему небезразлична, как и он ей, несмотря на все ее старания держаться на расстоянии. Они испытывают друг к другу глубокие чувства, и каждый про себя это знает.

Ти Джею, который привык заботиться о других, было приятно сознавать, что в этом мире кто-то заботится и о нем.

– Скоро рассветет, – сказала она тихо, когда поняла, что он не ответит. – Хочу посмотреть, как луг заливает светом.

– С вершины?

– Да.

Он схватил рюкзак:

– Встретимся там.

– А ты куда?

– К ручью, умыться.

Харли окинула его взглядом с ног до головы, и это явно повлияло на ее способность дышать.

– Не буду иметь ничего против, если ты намылишь мне спинку, – заявил наглец.

Она отступила:

– Думаю, сам прекрасно справишься.

– Стараешься держаться на расстоянии?

Ти Джей смотрел в ее глаза, полные жара и голода, но в то же время встревоженные и недоверчивые, а еще в них плескалось то, от чего он застыл на месте. Страх.

Он понимал отчего, хотя и ненавидел. Когда-то, много лет назад, он ее ранил, и, что бы там ни утверждала, Харли ничего не забыла. И то, что Ти Джей ни о чем не имел понятия, а если бы знал, все сделал бы по-другому, мало что могло изменить.

– Мне это подсказывает интуиция, – добавила она шепотом.

Он встал, глядя на нее сверху вниз, а она, напротив, наклонила голову, чтобы скрыть выражение своего лица.

– Харли? – окликнул Ти Джей, пальцем приподняв ей подбородок. – Всегда слушайся свою интуицию.

Пока Ти Джея не было, Харли сидела перед костром и пыталась навести в голове порядок. Сейчас она могла точно сказать только одно: много лет Ти Джея то ненавидела, то любила, но ненависть ушла, а то, что заняло ее место, было куда опаснее.

Потому что влюбленность чертовски опасное чувство, от него недолго и до…

Не в силах усидеть на месте, она встала и решила обойти костер, но вместо этого ноги сами понесли ее к ручью. Ох уж эти ноги, до чего скверные помощники!

Ти Джей стоял на берегу ручья, спиной к ней, и явно только что вышел из воды: волосы мокрые, по мускулистой спине стекают капли воды.

Даже зная, что это неприлично, Харли не могла оторвать от него взгляда: рубашки нет, только джинсы, низко сидящие на узких бедрах. Вот он сел на камень и принялся надевать чистые носки и ботинки.

Жаркая волна разлилась внизу ее живота, быстро распространилась по всем нужным местам, и она поспешила повернуть туда, откуда пришла, где провела ночь. Плюхнувшись на бревно, Харли все еще задыхалась, рвала и метала, когда Ти Джей бесшумно появился рядом.

Она едва не выскочила из кожи и, подпрыгнув, прижала руку к груди.

– Что ты делаешь? Так и до инфаркта недолго!

– Я слышал, как ты неслась, словно летучая мышь из ада. Что случилось, Харли? Что-то тебя беспокоит?

«Да. Беспокоит. Сгораю от жара!»

– Ничего. Просто… нет, ничего.

Его тихий смех сказал, что она лгунья.

– Ты злой и страшный серый волк.

Он снова рассмеялся: