Нейт потер глаза с такой силой, что увидел звездочки. Он решил сменить тему.

– Этот Джейк мне не понравился.

– Нейт, напрасно ты беспокоишься. Не бери в голову. По-моему, Джейк неплохой парень.

– Тебя здесь не было.

– И все же мое тонкое паучье чутье[42] ничего не заметило.

– Ну хорошо, хорошо…

– Может быть, сказать Олли, что он может пригласить Джейка на Хеллоуин?

– Он уже пригласил Калеба и других ребят из школы. По-моему, все они хорошие. Ну почему Олли не может общаться только с хорошими ребятами?

– Не будь таким. Разве ты сам всегда общался только с хорошими ребятами?

– Мой друг Питер Портер как-то раз поджег свою комнату, потому что родители не отпустили его на рок-концерт, – поколебавшись, нехотя проворчал Нейт. – А моя лучшая подруга приторговывала «травкой».

– Вот видишь, значит, нет.

– Ладно, – вздохнул Нейт. – Скажу. – Он окинул жену взглядом. Ее поза по-прежнему оставалась… напряженной. Словно она защищалась. От него? От Олли? Возможно. Но было в этом что-то еще. Что-то более глубокое. – Как ты?

– Изумительно. – Мэдди натянуто улыбнулась.

Ложь. Нейт достаточно хорошо знал свою жену и почувствовал это.

Но он также понимал, что лучше не дразнить гусей. В свое время Мэдди сама ему все расскажет. Она ведь всегда ему все рассказывает. Разве не так?

Возвращаясь домой в сгущающихся сумерках, Джейк крутанул кистью, щелкнул пальцами, и в руке у него появился толстый альбом. Старый и потрепанный, в тканом переплете, с замусоленными от времени страницами, затрепетавшими в руках Джейка. На обложке – надпись от руки неровными пьяными буквами:

И под ней:

Несмотря на то что уже стемнело, Джейк раскрыл книгу – на середине. Провел рукой по обтрепанным страницам, пережившим воду, и ветер, и даже огонь, но по-прежнему остававшимся такими же, какими были. Они не были ни мягкими, ни гладкими, а были жесткими и шершавыми. Твердыми, как шкура мертвого животного, хотя и не такими толстыми.

Джейк не мог читать написанное на этих страницах – скудный свет луны, пробивающийся сквозь пелену грязно-серых облаков, не позволял. Однако он чувствовал буквы, текстуру рукописных строк, вдавленных в страницы, и, проведя пальцами по этим неглубоким канавкам, заполненным чернилами, набрал полную грудь воздуха, и…

И они начали двигаться под его пальцами. Словно извивающиеся черви, роющие проходы.

Страницы мягко засияли. Задрожали под пальцами Джейка. Так, что ему стало больно. Не ожог, а ноющая боль, которая передавалась через кончики пальцев и распространялась через кисть, чтобы штопором вонзиться в локоть. Хорошая боль, сказал себе Джейк. Необходимая, чтобы сохранить его рассудок чистым и напомнить ему о его миссии.

Книга напомнила ему о том, что он уже близко, очень близко. Сообщила, что это девяносто девятый, и возбужденно потребовала не облажаться. Все зависит от этого. Он проделал такой путь, столь многого добился, и потерпеть неудачу теперь…

– Я сделаю все как нужно, – сказал Джейк, обращаясь к книге. – Я познакомился с мальчишкой. Он слаб.

«Однако его семья сильна», – с гневом ответила книга.

– Эта семья не может быть сильной. Что-то в них должно быть. – Джейк вынужден был признать, что ему пришлось притормозить, потому что это семейство, этот Нейт, эта Мэдди кажутся такими сплоченными. А вот Оливер тонок, словно салфетка. Быть может, родители сильны, но сам мальчишка мягок – прямо бабочка. Нужно просто его поймать. И раздавить.

Вот что сказала Мэдди приятная молодая женщина с отсутствующим взглядом, от которой пахло приторными дешевыми духами:

Тей (так звали девушку; наверное, сокращенное Тейлор) сказала, что резервуар герметично закрыт и находится в полной темноте, а внутри слой воды толщиной в фут, нагретой до температуры человеческого тела и хорошенько накачанной английской солью.

Она объяснила, что новичкам разрешается использовать резервуар не более часа, но если Мэдди придет еще раз, продолжительность сеанса увеличится до полутора.

– Вы зайдете в резервуар полностью раздетой, но там абсолютно безопасно. Возможно, ощутите невесомость, но новички не всегда освобождаются полностью.

– Хорошо. Я… я не хочу освобождаться. Просто расслабиться.

– Разумеется. – Помолчав, Тей тихо добавила: – Штраф за загрязнение тысяча долларов.

– Штраф за загрязнение?

– Да, – еще тише прошептала Тей. – Любое непреднамеренное высвобождение содержащихся в организме жидкостей или твердых веществ повлечет наложение штрафа.

– А если это будет сделано умышленно?

– Я… э… – С потемневшим лицом девушка тщетно пыталась подобрать нужные слова.

– Успокойтесь, дорогая, я не собираюсь дристать в резервуаре. Ни умышленно, ни без умысла.

– О. Ха! Ага. – Тей кашлянула. – Вы говорили, у вас есть подарочный сертификат?

Мэдди предъявила распечатанный сертификат, который ей сегодня утром прислала по электронной почте Труди.

– А то как же.

– Замечательно. Мне только нужно, чтобы вы подписали заявление об отказе от претензий.

– Жду не дождусь.

* * *

«Я в гребаном гробу», – подумала Мэдди.

«Нет, – тотчас же поправилась она, – я в мокром гробу. В водяной могиле. Это место для мертвецов».

«Может быть, для мертвых пиратов», – подумала она еще через несколько секунд.

Снаружи это совсем не было похоже на гроб. Скорее напоминало большую футуристическую каплю спермы, разработанную компанией «Эппл». Капля светилась драгоценным аквамарином, однако внутри, после того как резервуар закрылся, в нем стало темно, как в глотке дьявола, и тихо, как в могиле.